Увидев радостных, ликующих божеств,
Их поприветствовав, сказал он им тогда:
«Из-за чего все дэвы пышно торжествуют?
Зачем флажки вы взяли, машете всё ими? (2)

Сражение с асурами было ведь когда-то
И боги асуров в той битве победили.
Волнения такого не было тогда.
Ликуют боги – что за чудо повидали? (3)

Свистят, поют и музыку играют;
В ладоши хлопают, танцуют здесь и там.
Прошу я вас, жильцов вершины Меру:
Почтенные, развейте затруднение моё». (4)

[Дэвы]:
«В селении Лумбини во владениях Сакьев,
Родился Бодхисатта – несравненный, самоцвет –
В людском [родился] мире, на благо и на счастье.
Вот почему мы рады, пышно торжествуем. (5)

Он лучший среди всех и высшая он личность,
Среди людей он вождь и лучший из существ.
И в роще риши² [в будущем] запустит колесо,
Рыча, как лев могучий, как властелин зверей». (6)

Услышав те слова, спустился быстро он,
Отправился затем к жилищу Суддходаны.
Он к Сакьям обратился, усевшись среди них:
«Скажите, где царевич? Увидеть бы его». (7)

И Сакьи сына своего Асите показали –
Тот славою лучился, был цветом превосходен;
Сиял тот царевич, как золото, которое сверкает
У мастера умелого на входе у горнила. (8)

Увидев, как царевич сияет, словно пламя,
Луна, владыка звёзд, что движется по небу,
Иль солнце в день осенний, от туч освободившись –
Довольный, он обрёл безудержную радость. (9)

Держали боги в небе зонт тысячи кругов,
По несколько прутков имел тот каждый круг.
Чамары золотые летали вверх и вниз,
Но те, кто их держал, – их было не узреть. (10)

И с волосами спутанными риши «Чернославный»³
Его увидел – золото на красном одеяле –
Держали белый зонт над головой его.
Довольный и счастливый взял на руки [дитя]. (11)

Приняв и изучив быка среди всех Сакьев,
Знаток [священных] гимнов и [телесных] знаков
В уме [своём] возрадовался, [радостно] воскликнул:
«Непревзойдённый он, среди двуногих лучший». (12)

А далее он вспомнил и о своём уходе,
И вздрогнул он, залился горькими слезами.
Увидев риши плач, те Сакьи вопрошали:
«Какую же невзгоду царевич повстречает?» (13)

Отметив Сакьев страх, тот риши отвечал:
«Не вижу, чтоб беда к царевичу пришла.
Не будет у него каких-либо препятствий –
Ни малых, ни больших, спокойствие храните. (14)

Царевич просветления высшего достигнет;
И с высшим чистым взором,
Из сострадания к многим
Он Дхаммы колесо в движение приведёт;
И станет знаменита его святая жизнь. (15)

Но мой отрезок жизни остался невелик
И в промежутке [этом] смерть произойдёт.
От Стойкого я Дхаммы услышать не смогу,
И потому волнуюсь, страдаю, удручён». (16)

И в Сакьях породив безудержную радость,
Духовный тот искатель покинул их дворец.
Но своему племяннику сказал из сострадания,
Чтоб к Стойкого Учению он [в будущем] пришёл. (17)

«Как только от другого услышишь слово "будда"
[И фразу] "просветлённый раскрыл благую Дхамму" –
К нему ты подойди, узнай его доктрину,
И с тем Благословенным веди святую жизнь». (18)

И получив напутствие такого, благосклонного,
Чья прозорливость высшая и чистая была,
Налака ожидал прихода Победителя,
С обилием заслуг он чувства охранял. (19)

Как только услыхал о том, что Победитель
В движение привёл Учения колесо,
Он к риши наивысшему пришёл и был доволен.
И вот настал [момент] Аситы наставлений.
Спросил он о мудрейшестве тогда у мудреца. (20)

[Налака]:
«Аситы утверждение является правдивым
И это мне известно на опыте своём.
Поэтому, Готама, вопрос тебе задам,
О тот, кто все феномены сумел преодолеть. (21)

На путь бездомной жизни поскольку я вступил,
Ищу я пропитание, ходя за подаянием,
Коль спрошен, о мудрец, изволь же объяснить
Мудрейшество, оно же – высший из путей» (22)

[Будда]:
«И о мудрейшестве тебе поведаю тогда,
Освоить его трудно, выполнить непросто.
Итак, о нём тебе [сейчас] я расскажу,
Будь к этому готов и стойкость прояви. (23)

Пускай же отношение одним и тем же будет,
Когда тебя в деревне хвалят и ругают.
Свой ум оберегай от злобы, [раздражения],
Не нужно ликовать, спокойным пребывай. (24)

Различны впечатления – и высоки, и низки,
И как лесное пламя являются они.
И женщины пленить готовы мудреца –
Не позволяй себе поддаться соблазнению. (25)

И отлучив себя от половых сношений,
Оставив утончённые и грубые услады,
К живущим не цепляйся и с ними не враждуй –
Хоть сильные, хоть слабые [все эти существа]. (26)

[Ты должен рассуждать]: "Они ведь мне подобны,
Ведь каковы они – то и таков и я",
Бери ты сам себя же в качестве мерила,
Ты сам не убивай, не понуждай других. (27)

Оставив позади желания и жадность,
Цепляется к которым обычный человек,
Пускай же тот, кто зрит, начнёт практиковать,
Чтоб эту преисподнюю сумел он пересечь⁴. (28)

Живот не набивая, умеренный в еде,
Будь тем, кто не имеет множества желаний
И голод в отношении желаний устрани.
[Когда ты] безжеланный, [тогда] ты и угас. (29)

[Деревню посетив], сходив за подаянием,
Шаги свои направь в уединённый лес.
У дерева подножья ты должен оставаться,
[У дерева подножья] пускай сидит мудрец⁵. (30)

Устойчивый [в старании], нацеленный на джхану,
Ты должен наслаждаться лесным [уединением].
Садись и медитируй у дерева подножья
И полностью довольным делай ты себя. (31)

[На следующий же день], когда уж ночь минула
Ты должен подойти [обратно к той] деревне.
Приветствовать не нужно, коль в гости приглашают,
Приветствовать не нужно, когда дают дары⁶. (32)

Когда в саму деревню мудрец уже зашёл,
Пускай же опрометчивым не будет средь семей⁷.
Отрезав разговор о получении пищи,
Пускай не намекает словами ни на что. (33)

"Хорошее я что-то [сегодня] получил;
Не получил чего-либо, но в этом нет беды".
Пусть в случаях обоих он будет беспристрастным
И к дереву пускай вернётся он опять. (34)

Пусть с чашею в руке скитается [повсюду],
Как будто бы немой, хотя и не таков.
Не должен свысока смотреть на малый дар,
Дарителя [при том] не должен презирать. (35)

И объяснял Аскет, что практика [двояка]:
Есть высший [её вид], есть низший [её вид].
Но к берегу далёкому двояко не ведёт,
Единым же путём её не пережить⁸. (36)

Но в том, кто растекания [малейшего] лишён⁹,
В монахе, что отсёк течение [жажды],
Оставил то, что нужно и не нужно совершать,
Не существует больше жара [загрязнений]. (37)

Мудрейшество [теперь] тебе я опишу.
Как с лезвием с ним нужно обращаться.
Прижми [вначале] к нёбу собственный язык
И над своим желудком контроль осуществи¹⁰. (38)

И в состояние вялости не должен ум впадать,
В чрезмерные раздумья пусть тоже не впадёт.
Живи незагрязнённым, без привязи живи,
Твоей поддержкой будет сама святая жизнь. (39)

И сидя в одиночестве, за практику возьмись,
Аскета упражнение начни тренировать.
Мудрейшеством зовётся сие уединение.
И если в одиночестве будешь восторгаться,
То сможешь осветить десяток направлений¹¹. (40)

Когда же он услышит от мудрых похвалу –
От тех, кто медитирует, оставил чувств услады –
Последователь мой пусть больше разовьёт
[Два качества полезных]: то стыд, а также вера¹². (41)

Метафорой о реках, расщелинах, оврагах
Попробуй осознать всё сказанное мной:
Реки рукав шумит,
Сама река безмолвна. (42)

Пустое лишь шумит,
А полное – бесшумно.
Глупец подобен бочке пустой наполовину,
Мудрец подобен озеру, наполненном водою. (43)

Когда же сам Отшельник так много говорит,
То всё это со смыслом [и всё это] полезно.
[Когда Отшельник] знает, он Дхамме обучает;
[Когда Отшельник] знает, он много говорит. (44)

Но если тот, кто, зная, достиг самоконтроля,
И если тот, кто, зная, немного говорит:
То он и есть мудрец мудрейшества достойный;
То он и есть мудрец – мудрейшества достиг». (45)

Бодхи: Последние две строки [этой строфы] звучат загадочно. Интерпретация Комментария (Параматтхаджотика II) сомнительна. Поскольку строфа представляет собой единое целое, я бы читал последние первые две строки в свете первых. Тогда получается, что он не "уходит на дальний берег", предпринимая два вида практики, и тем не менее, нет лишь одного типа практики, правильного для всех. Норман (GD 297) предлагает иное толкование: "Есть два крайних пути (отвергаемых Буддой), но эти (два пути) не составляют собой два пути, ведущих к ниббане – в действительности ни один из них не работает, поэтому (за счёт них) туда нельзя добраться даже единожды".