Увидев радостных, ликующих тех дэвов,
Их поприветствовав, сказал он им тогда:
«Из-за чего все дэвы пышно торжествуют?
Зачем вы ленты взяли, машете всё ими? (2)

Сражение с асурами было ведь когда-то.
Над асурами боги одержали в нём победу.
Волнения такого не было тогда.
Что же за чудо боги увидали, что ликуют? (3)

Они свистят, поют и музыку играют;
В ладоши хлопают, танцуют здесь и там.
Я спрашиваю вас, жильцов вершины Меру:
Почтенные, развейте затруднение моё». (4)

[Дэвы]:
«В селении Лумбини во владениях Сакьев,
Родился Бодхисатта – несравненный, самоцвет –
В мире людском, на благо и на счастье.
Вот почему мы рады, пышно торжествуем. (5)

Он лучший среди всех и высшая он личность,
Среди людей вожак и лучший из существ.
И в роще риши² колесо запустит,
Рыча, как лев могучий, как властелин зверей». (6)

Услышав те слова, быстро спустился он,
Отправился затем к жилищу Суддходаны.
Усевшись там, он обратился к Сакьям:
«Где принц? Его хотел бы тоже повидать». (7)

И Сакьи сына своего Асите показали –
Величием тот лучился, превосходный цветом [кожи];
Сиял тот принц, как золото, которое сверкает
У мастера умелого на входе у горнила. (8)

Увидев принца, что пылает, словно пламя с гребнем,
Или луна, владыка звёзд, что движется по небу,
Или же солнце осенью, от туч освободившись –
Уже довольный, он обрёл безудержную радость. (9)

Боги держали в небе зонт из тысячи кругов,
Прутьев зонта имел в себе немало каждый круг.
Чамары золотые вверх и вниз летали,
Но зонт, и тех, держал чамары кто – их было не узреть. (10)

И с волосами спутанными риши «Чернославный»³
Его увидел – золото на красном одеяле –
С белым зонтом, держался что над головою.
Взял на руки [дитя] – довольный и счастливый. (11)

Затем, приняв и изучив быка среди всех Сакьев,
Знаток [священных] гимнов и [телесных] знаков
В уме [своём] возрадовался, [радостно] он крикнул:
«Непревзойдённый он, среди двуногих лучший». (12)

Ну а затем он вспомнил и о своём уходе,
И вздрогнул, залился он горькими слезами.
Сакьи при виде плача риши вопрошали:
«Что за несчастье ожидает принца?» (13)

Увидев потрясённых Сакьев, тот ответил:
«Нет, не предвижу я несчастья для принца.
Не будет у него каких-либо препятствий,
Даже малейших, так что успокойтесь. (14)

Принц просветления высшего достигнет;
И с высшим чистым взором, с состраданием к другим,
Он Дхаммы колесо в движение приведёт;
И жизнь его святая разойдётся широко. (15)

Но вот остаток моей жизни невелик,
И в промежутке [этом] смерть произойдёт.
От духом сильного я Дхаммы не услышу,
И потому волнуюсь я, страдаю, удручён». (16)

Так, Сакьям принеся безудержную радость,
Тот человек святой покинул их дворец.
Но своему племяннику сказал из сострадания,
Чтобы тот к Дхамме духом сильного пришёл. (17)

«Когда услышишь от другого слово «будда»,
[И фразу] «тот, обрёл кто просветление,
И раскрывает наивысшую он Дхамму» –
Пойдя к нему, ты о доктрине расспроси,
И под Благословенным тем веди святую жизнь». (18)

И получив напутствие того, кто благосклонен,
Чья прозорливость высшая и чистая была,
Налака с изобилием накопленных заслуг
Ждал Победителя и чувства охранял. (19)

И услыхав молву о том, что Победитель
Привёл в движение колесо, что превосходно,
Придя, увидел высшего он риши, был доволен.
Так как пришёл [момент] Аситы наставлений,
О высшей мудрости спросил он мудреца. (20)

[Налака]:
«Вот это утверждение Аситы
Мной было познано как истина и правда.
А потому спрошу тебя я, о Готама,
Того, кто вышел за пределы феноменов. (21)

Так как бездомной жизнью я теперь живу,
Средства к существованию ища на подаяниях,
Будучи спрошенным, мудрец, будь добр, разъясни
Мне о мудрейшестве, о высшем из путей» (22)

[Будда]:
«Да, о мудрейшестве тебе я расскажу,
Освоить его трудно, выполнить непросто.
Итак, о нём тебе поведаю [сейчас],
Будь к этому готов и стойкость прояви. (23)

Должен иметь одно [ко всем] ты отношение,
Когда тебя в деревне хвалят и ругают.
Должен не допускать в уме своём ты злобы,
Спокойным должен быть, не радуясь [хвалению]. (24)

Различны впечатления – и высоки, и низки,
И предстают они словно лесное пламя.
И мудреца стараются и женщины пленить –
Не позволяй себе поддаться соблазнению. (25)

И отлучив себя от половых сношений,
Оставив утончённые и грубые услады,
Не должен быть враждебным ты, привязанным
К живущим – будь сильными или же слабыми они. (26)

[Осознавай]: «Они ведь мне подобны,
Ведь каковы они – то и таков и я»,
Бери себя же в качестве мерила,
Ты сам не убивай, не понуждай других. (27)

Оставив и желания и жадность,
К чему обычный человек привязан,
Видящий должен так практиковать,
Чтоб эту преисподнюю он смог бы пересечь⁴. (28)

Живот не набивая, умеренный в еде,
Будь тем, кто без стремлений и без желаний многих.
Будь неголодным в отношении желания,
[Будь] безжеланным, [тем будь], кто угас. (29)

И поскитавшись, собирая подаяния,
Уединиться следует тебе потом в лесу.
У дерева подножья оставаясь,
Сидение мудрец должен создать⁵. (30)

Устойчивый, нацеленный на джхану,
В лесах он должен радость находить.
Пусть медитирует под деревом он сидя,
И удовлетворённым делает себя. (31)

И после, по прошествии ночи,
К деревне следует ему пойти,
Но приглашения пусть не принимает,
А также из деревни принесённые дары⁶. (32)

Когда мудрец [уже] пришёл в деревню,
Пусть опрометчивым не будет средь семей⁷.
Отбросив разговор о получении пищи,
Слов намекающих не должен говорить. (33)

«Что-то хорошее [сегодня] получил;
Я ничего не получил, но в этом нет проблемы».
В обеих ситуациях пусть будет беспристрастным,
И возвратится к дереву пускай он самому. (34)

[Повсюду] странствуя с чашей в руках,
Он не немой, хотя считается таким –
Не должен с высока смотреть на малый дар,
Не должен презирать того, кто дар даёт. (35)

Высшей и низшей практикам
Учил Аскет.
Двумя путями те на дальний берег не ведут;
Путём единым [всё же] их не пережить⁸. (36)

Тот, у кого нет растекания⁹,
В монахе том, отрезал кто поток,
Отбросившем что нужно сделать и не нужно,
Не существует [больше] жара [загрязнений]. (37)

Мудрейшество я опишу тебе,
Лезвие бритвы должен в нём ты видеть,
И к нёбу свой язык прижав,
Осуществлять контроль над собственным желудком¹⁰. (38)

Не нужно с вялым пребывать умом,
Как и с таким, что погружён в раздумья.
Незагрязнённым, непривязанным живи,
И пусть святая жить поддержкой тебе будет. (39)

И на сиденье уединённом тренируйся,
И тренируйся в упражнениях аскета.
Мудрейшеством зовётся сие уединение.
И если одиноким ты будешь восторгаться,
То осветишь тогда ты десять направлений¹¹. (40)

Когда услышишь похвалу от мудрых,
Кто медитирует, услады чувств оставил,
[Ты], мой последователь, должен развивать
Больше стыда, а также больше веры¹². (41)

Пойми это посредством рек,
Расщелин и оврагов.
В устьях поток шумит,
Сама река безмолвна. (42)

Пустое может лишь шуметь,
А полное – бесшумно.
Глупец как бочка, что пуста наполовину,
Мудрец как озеро, что переполнено водой. (43)

Когда Отшельник говорит так много,
То всё это со смыслом, [всё это] полезно.
Ведь зная, [Будда] обучает Дхамме;
Зная, [Будда] много говорит. (44)

Но тот, кто, зная, обуздал себя,
Кто зная, многого не говорит:
Этот мудрец мудрейшества достоин,
Этот мудрец мудрейшества достиг». (45)

Бодхи: Последние две строки [этой строфы] звучат загадочно. Интерпретация Комментария (Параматтхаджотика II) сомнительна. Поскольку строфа представляет собой единое целое, я бы читал последние первые две строки в свете первых. Тогда получается, что он не "уходит на дальний берег", предпринимая два вида практики, и тем не менее, нет лишь одного типа практики, правильного для всех. Норман (GD 297) предлагает иное толкование: "Есть два крайних пути (отвергаемых Буддой), но эти (два пути) не составляют собой два пути, ведущих к ниббане – в действительности ни один из них не работает, поэтому (за счёт них) туда нельзя добраться даже единожды".