| Однажды
некий монах пребывал в стране Косал в определённой части леса.
И тогда, по мере того как тот монах пребывал [в затворничестве],
чтобы провести [так] остаток дня, он заснул1.
И тогда божество, проживавшее в этой части леса, из сострадания
к этому монаху, желая ему благополучия, желая пробудить в нём
ощущение безотлагательности [практики], подошло к нему и обратилось
к нему строфами:
«Вставай,
монах, зачем лежать?
Зачем же нужен тебе сон?
Как может допустить дремоту тот, кто ранен,
Кто поражён, и дротиком [отравленным] пронзён?
Так развивай
в себе ту веру,
Из-за которой ты оставил родной дом,
И жить решил теперь бездомным:
Не попадай под вялости контроль».
[Монах]:
«Услады чувств непостоянны, нестабильны,
Хотя дурак ими порабощён.
Когда свободен он, и не опутан среди тех, кто скован,
Зачем такого беспокоить, кто жизнь бездомную принял?
Когда с
уничтожением страсти и желания,
С преодолением невежества,
То знание было очищено,
Зачем такого беспокоить, кто жизнь бездомную принял?
Когда он
знанием разбил невежество,
И, уничтожив загрязнения,
Он беспечален, вне границ отчаяния.
Зачем такого беспокоить, кто жизнь бездомную принял?
И
если он усерден и решителен,
Всегда настойчив в приложении стараний,
Стремится к достижению ниббаны,
Зачем такого беспокоить, кто жизнь бездомную принял?»2
|