| Однажды
Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики.
И в то время Достопочтенный Сарипутта пребывал в стране Магадхов
в Налакагаме – он был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
И в то время монах-послушник Чунда был его прислужником. Тогда
из-за этой болезни Достопочтенный Сарипутта достиг окончательной
ниббаны.
Монах-послушник
Чунда, взяв чашу и одежду Достопочтенного Сарипутты, отправился
в Саваттхи в рощу Джеты в монастырь Анатхапиндики. Там он подошёл
к Достопочтенному Ананде, поклонился ему, сел рядом, и сказал:
«Достопочтенный Сарипутта достиг окончательной ниббаны. Вот
его чаша и одеяние, Достопочтенный».
«Друг
Чунда, с такими известиями нужно пойти к Благословенному. Идём,
друг Чунда, пойдём к Благословенному и сообщим ему об этом».
«Да,
Достопочтенный» – ответил монах-послушник Чунда.
И
тогда Достопочтенный Ананда и монах-послушник Чунда отправились
к Благословенному, поклонились ему, и сели рядом. Достопочтенный
Ананда сказал Благословенному: «Этот монах-послушник Чунда,
Учитель, говорит, что Достопочтенный Сарипутта достиг окончательной
ниббаны, а это его чаша и одеяние. Учитель, как только я услышал
о том, что Достопочтенный Сарипутта достиг окончательной ниббаны,
то моё тело стало как будто заторможенным, я потерялся, учения
более мне не были ясны».
«Ананда,
когда Сарипутта достиг окончательной ниббаны, забрал ли он твою
совокупность нравственности, или твою совокупность сосредоточения,
или твою совокупность мудрости, или твою совокупность освобождения,
или твою совокупность знания и видения освобождения?»1.
«Нет,
Учитель. Но для меня Достопочтенный Сарипутта был советником
и наставником, тем, кто наставлял, призывал, воодушевлял, и
радовал меня. Он был неутомим в обучении Дхамме. Он был полезен
своим братьям по святой жизни. Мы вспоминаем пищу Дхаммы, богатство
Дхаммы, помощь Дхаммы, которыми одарил нас Достопочтенный Сарипутта».
«Но
не говорил ли я уже, Ананда, что мы должны будем расстаться,
разлучиться, отделиться от всех, кто нам дорог и приятен? Разве
можно заполучить что-то с таким требованием: «Пусть рождённое,
возникшее, обусловленное, подверженное разрушению – не разрушается!»?
Нет такой возможности. Подобно тому, как самая крупная ветка
отломилась бы от большого дерева с сердцевиной, то точно также,
Ананда, в великой Сангхе монахов с сердцевиной Сарипутта достиг
окончательной ниббаны. Разве можно заполучить что-то с таким
требованием: «Пусть рождённое, возникшее, обусловленное, подверженное
разрушению – не разрушается!»? Нет такой возможности.
Поэтому,
Ананда, будьте сами себе островом, сами себе прибежищем, не
имея иного прибежища; [живите] с Дхаммой в качестве острова,
с Дхаммой в качестве прибежища, не имея иного прибежища. И как,
Ананда, монах пребывает, являясь сам себе островом… не имея
иного прибежища? Вот, Ананда, монах пребывает в созерцании тела
в теле, будучи старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру. Он пребывает в созерцании
чувств в чувствах… ума в уме… феноменов в феноменах, будучи
старательным, бдительным, осознанным, устранив влечение и недовольство к миру.
Те
монахи, Ананда, что есть сейчас, или появятся, когда я уйду,
которые пребывают, являясь сами себе островом… не имея иного
прибежища – именно эти монахи, Ананда, будут для меня наивысшими
среди тех, кто занимается практикой».
|