| Однажды
Благословенный проживал в городе Маллов под названием Урувелакаппа.
И тогда градоначальник Бхадрака отправился к Благословенному,
поклонился ему, сел рядом и сказал: «Было бы хорошо, уважаемый,
если Благословенный объяснил бы мне происхождение и исчезновение
страданий».
«Градоначальник,
если бы я объяснил тебе происхождение и исчезновение страданий
по отношению к прошлому, говоря: „Так было в прошлом“, то неуверенность
и замешательство могли бы возникнуть в тебе. Если бы я объяснил
тебе происхождение и исчезновение страданий по отношению к будущему,
говоря: „Так будет в будущем“, то неуверенность и замешательство
могли бы возникнуть в тебе. Поэтому, градоначальник, пока я
сижу прямо здесь и ты сидишь прямо здесь, я научу тебя происхождению
и исчезновению страданий [в настоящем]. Слушай внимательно то,
о чём я буду говорить».
«Да,
уважаемый», – ответил градоначальник Бхадрака.
Благословенный
сказал: «Как ты думаешь, градоначальник? Есть ли какие-либо
люди в Урувелакаппе, из-за которых печаль, стенание, боль, грусть
и отчаяние возникли бы в тебе, если бы их убили или заключили
в тюрьму, оштрафовали или осудили?»
«Есть
такие люди, уважаемый».
«А
есть ли какие-либо люди в Урувелакаппе, из-за которых печаль,
стенание, боль, грусть и отчаяние не возникли бы в тебе, если
бы их убили или заключили в тюрьму, взыскали с них с них или
осудили?»
«Есть
такие люди, уважаемый».
«Так
в чём причина того, градоначальник, что в отношении одних людей
в Урувелакаппе печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние возникли
бы в тебе, если бы их убили или заключили в тюрьму, взыскали
с них или осудили, тогда как в отношении других печали, стенания,
боли, грусти и отчаяния не возникло бы в тебе?»
«Те
люди в Урувелакаппе, уважаемый, в отношении которых печаль,
стенание, боль, грусть и отчаяние возникли бы во мне, если бы
их убили или заключили в тюрьму, взыскали с них или осудили,
– это те, к кому у меня есть желание и привязанность. Но те
люди в Урувелакаппе, в отношении которых печаль, стенание, боль,
грусть и отчаяние не возникли бы во мне, если бы их
убили или заключили в тюрьму, взыскали с них или
осудили, – это те, к кому у меня нет желания и привязанности».
«Градоначальник,
посредством этого принципа, который [тобой] увиден, понят, незамедлительно
достигнут, измерен, [ты можешь] применить [данный] метод к прошлому
и будущему так: „Любое страдание, что возникало в прошлом, возникало,
будучи укоренённым в желании, с желанием в качестве своего источника,
ведь желание – корень страдания. Любое страдание, что возникнет
в будущем, возникнет, будучи укоренённым в желании, с желанием
в качестве своего источника, ведь желание – корень страдания“».
«Удивительно,
уважаемый! Поразительно, уважаемый! Как хорошо это было сказано
Благословенным: „Любое страдание, что возникает, – возникает,
будучи укоренённым в желании, имеет желание своим источником,
ведь желание является корнем страдания“. Уважаемый, у меня есть
сын по имени Чираваси, который живёт далеко отсюда. Когда я
просыпаюсь равно утром, я отправляю посыльного, говоря: „Иди
и узнай, как там Чираваси“. И пока не вернётся посыльный, уважаемый,
я прямо вне себя, думая: „Надеюсь, Чираваси не заболел!“».
«Как
ты думаешь, градоначальник? Если Чираваси казнят, заключат в
тюрьму, взыскуют с него или осудят, возникнут ли в тебе печаль,
стенание, боль, грусть и отчаяние?»
«Уважаемый,
если Чираваси казнят, заключат в тюрьму, взыскуют с него или
осудят, вся моя жизнь перевернётся. С чего бы печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние не возникли бы во мне?»
«И
таким образом тоже, градоначальник, можно понять: „Любое страдание,
что возникает, возникает, будучи укоренённым в желании, имеет
желание своим источником, ведь желание является корнем страдания„.
«Как
ты думаешь, градоначальник? До того, как ты увидел мать Чираваси
или услышал о ней, испытывал ли ты к ней желание, привязанность
или любовь?»
«Нет,
уважаемый».
«А
после того как ты увидел её или услышал о ней, возникли ли в
тебе желание, привязанность и любовь?»
«Да,
уважаемый».
«Как
ты думаешь, градоначальник? Если мать Чираваси казнят, заключат
в тюрьму, взыскуют с неё или осудят, возникнут ли в тебе печаль,
стенание, боль, грусть и отчаяние?»
«Уважаемый,
если мать Чираваси казнят, заключат в тюрьму, взыскуют с неё
или осудят, вся моя жизнь перевернётся. С чего бы печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние не возникли бы во мне?»
«И
таким образом тоже, градоначальник, можно понять: „Любое страдание,
что возникает, возникает, будучи укоренённым в желании, имеет
желание своим источником, ведь желание является корнем страдания„».
|