| В
Саваттхи. И тогда пять царей во главе с царём Пасенади Косальским
развлекали себя, будучи наделёнными и обеспеченными пятью нитями
чувственных удовольствий, во время чего следующая беседа случилась
между ними: «Каково наиглавнейшее чувственное удовольствие?»
Один
из них сказал: «Формы – наиглавнейшее из чувственных удовольствий».
Другой сказал: «Звуки – наиглавнейшее». Другой: «Запахи – наиглавнейшее».
Другой: «Вкусы – наиглавнейшее». Другой: «Осязаемые вещи – наиглавнейшее».
Поскольку
те цари не могли убедить друг друга, царь Пасенади Косальский
сказал им: «Ну же, почтенные, пойдёмте к Благословенному и спросим
у него об этом. Как он нам ответит, так нам и следует это запомнить».
«Хорошо,
почтенный» – ответили те цари. Затем те пять царей во главе
с царём Пасенади Косальским, отправились к Благословенному,
поклонились ему и сели рядом. Затем царь Пасенади Косальский
рассказал Благословенному обо всей их беседе и спросил: «Так
как же, уважаемый, каково наиглавнейшее из чувственных удовольствий?»
«Великий
царь, я говорю, что наиглавнейшее из пяти нитей чувственных
удовольствий определяется тем, какое является наиболее приятным.
Одни и те же формы приятны одному человеку, великий царь, но
неприятны другому. Когда он доволен и полностью удовлетворён
некими формами, тогда он не жаждет других форм, более возвышенных
и утончённых, нежели эти формы. Для него эти формы оказываются
наивысшими. Для него эти формы являются непревзойдёнными.
Одни и те же звуки…
Одни и те же запахи…
Одни и те же вкусы…
Одни и те же осязаемые вещи приятны одному человеку, великий
царь, но неприятны другому. Когда он доволен и полностью удовлетворён
некими осязаемыми вещами, тогда он не жаждет других осязаемых
вещей более возвышенных и утончённых, нежели эти осязаемые вещи.
Для него эти осязаемые вещи оказываются наивысшими. Для него
эти осязаемые вещи являются непревзойдёнными».
И
в то время мирянин Чанданангалика сидел в том собрании. И тогда
мирянин Чанданангалика поднялся со своего сиденья, закинул внешнее
одеяние за плечо и, подняв сложенные ладони в почтительном приветствии
Благословенного, сказал ему: «Вдохновение снизошло на меня,
Благословенный! Вдохновение снизошло на меня, Счастливейший!».
«В таком
случае, вырази своё вдохновение, Чанданангалика».
И
тогда мирянин Чанданангалика в присутствии Благословенного восхвалил
его [этой] уместной строфой:
«Словно пахучий красный лотос Коканада,
Что утром раскрывается в своём благоухании,
Таков и Ангираса1,
Тот Кто Лучезарен,
Он точно солнце, в небе что сияет».
И тогда те пять царей даровали пять внешних одеяний этому мирянину
Чанданангалике. Но мирянин Чанданангалика подарил те пять внешних
одеяний Благословенному.
|