[Благословенный
сказал]: «Монахи, я научу вас изложению Дхаммы на тему горения.
Слушайте внимательно, я буду говорить».
«Да, Учитель» – отвечали монахи. Благословенный сказал:
«И
в чём заключается, монахи, изложение Дхаммы на тему горения?
Было бы лучше, монахи, если качество глаза было бы раздираемо
раскалённой железной булавкой – горящей, пылающей, полыхающей
– чем если кто-либо посредством очертаний ухватывал бы образ
в форме, познаваемой глазом. Ведь если [его] сознание привязано
к привлекательности в отношении образа или очертаний [образа],
и если в этот момент он умрёт, то существует возможность, что
он отправится в один из этих двух уделов: либо в ад, либо в
мир животных. Увидев эту опасность, я говорю так.
Было
бы лучше, монахи, если качество уха было бы раздираемо острым
железным штырём – горящим, пылающим, полыхающим – чем если кто-либо
посредством очертаний ухватывал бы образ в звуке, познаваемом
ухом. Ведь если [его] сознание привязано к привлекательности
в отношении образа или очертаний [образа], и если в этот момент
он умрёт, то существует возможность, что он отправится в один
из этих двух уделов: либо в ад, либо в мир животных. Увидев
эту опасность, я говорю так.
Было
бы лучше, монахи, если качество носа было бы раздираемо острыми
щипцами для ногтей – горящими, пылающими, полыхающими – чем
если кто-либо посредством очертаний ухватывал бы образ в запахе,
познаваемом носом. Ведь если [его] сознание привязано к привлекательности
в отношении образа или очертаний [образа], и если в этот момент
он умрёт, то существует возможность, что он отправится в один
из этих двух уделов: либо в ад, либо в мир животных. Увидев
эту опасность, я говорю так.
Было
бы лучше, монахи, если качество языка было бы раздираемо острой
бритвой – горящей, пылающей, полыхающей – чем если кто-либо
посредством очертаний ухватывал бы образ во вкусе, познаваемом
языком. Ведь если [его] сознание привязано к привлекательности
в отношении образа или очертаний [образа], и если в этот момент
он умрёт, то существует возможность, что он отправится в один
из этих двух уделов: либо в ад, либо в мир животных. Увидев
эту опасность, я говорю так.
Было
бы лучше, монахи, если качество тела было бы раздираемо острым
копьём – горящим, пылающим, полыхающим – чем если кто-либо посредством
очертаний ухватывал бы образ в тактильном ощущении, познаваемом
телом. Ведь если [его] сознание привязано к привлекательности
в отношении образа или очертаний [образа], и если в этот момент
он умрёт, то существует возможность, что он отправится в один
из этих двух уделов: либо в ад, либо в мир животных. Увидев
эту опасность, я говорю так.
Было
бы лучше, монахи, [просто] спать – ведь сон, я говорю вам, непродуктивен
для [святой] жизни, бесплоден для [святой] жизни, незначителен
для [святой] жизни – чем обдумывать такие мысли, которые бы
побудили того, кто попал под их влияние, к созданию раскола
в Сангхе. Увидев эту опасность, я говорю так1.
Поэтому,
монахи, обученный ученик Благородных рассуждает так: «Оставлю-ка
я [в стороне] раздирание качества глаза раскалённой железной
булавкой – горящей, пылающей, полыхающей. [Вместо этого] лучше
настроюсь только на это: «Глаз непостоянен, формы непостоянны,
сознание глаза непостоянно, контакт глаза непостоянен, любое
чувство, которое возникает, имея в качестве причины контакт
глаза – приятное, болезненное, или же ни-приятное-ни-болезненное
– также непостоянно».
Оставлю-ка
я [в стороне] раздирание качества уха острым железным штырём
– горящим, пылающим, полыхающим. [Вместо этого] лучше настроюсь
только на это: «Ухо непостоянно, звуки непостоянны, сознание
уха непостоянно, контакт уха непостоянен, любое чувство, которое
возникает, имея в качестве причины контакт уха – приятное, болезненное,
или же ни-приятное-ни-болезненное – также непостоянно».
Оставлю-ка
я [в стороне] раздирание качества носа острыми щипцами для ногтей
– горящими, пылающими, полыхающими. [Вместо этого] лучше настроюсь
только на это: «Нос непостоянен, запахи непостоянны, сознание
носа непостоянно, контакт носа непостоянен, любое чувство, которое
возникает, имея в качестве причины контакт носа – приятное,
болезненное, или же ни-приятное-ни-болезненное – также непостоянно».
Оставлю-ка
я [в стороне] раздирание качества языка острой бритвой – горящей,
пылающей, полыхающей. [Вместо этого] лучше настроюсь только
на это: «Язык непостоянен, вкусы непостоянны, сознание языка
непостоянно, контакт языка непостоянен, любое чувство, которое
возникает, имея в качестве причины контакт языка – приятное,
болезненное, или же ни-приятное-ни-болезненное – также непостоянно».
Оставлю-ка
я [в стороне] раздирание качества тела острым копьём – горящим,
пылающим, полыхающим. [Вместо этого] лучше настроюсь только
на это: «Тело непостоянно, тактильные ощущения непостоянны,
сознание тела непостоянно, контакт тела непостоянен, любое чувство,
которое возникает, имея в качестве причины контакт тела – приятное,
болезненное, или же ни-приятное-ни-болезненное – также непостоянно».
Оставлю-ка
я [в стороне] сон. [Вместо этого] лучше настроюсь только на
это: «Ум непостоянен, ментальные феномены непостоянны, сознание
ума непостоянно, контакт ума непостоянен, любое чувство, которое
возникает, имея в качестве причины контакт ума – приятное, болезненное,
или же ни-приятное-ни-болезненное – также непостоянно».
Видя
так, монахи, обученный ученик Благородных испытывает разочарование
[по отношению] к глазу, формам, сознанию глаза, контакту глаза,
и к любому чувству… …уху… носу… языку… телу… уму, ментальным
феноменам, сознанию ума, контакту ума, и к любому чувству, которое
возникает, имея в качестве причины контакт ума – приятному,
болезненному, или же ни-приятному-ни-болезненному. Испытывая
разочарование, он становится беспристрастным. Через беспристрастие
[его ум] освобождается. Когда он освобождён, приходит знание:
«Он освобождён». Он понимает: «Рождение уничтожено, святая жизнь
прожита, сделано то, что следовало сделать, не будет более возвращения
в какое-либо состояние существования».
Таково,
монахи, изложение Дхаммы на тему горения».
|