| Однажды
группа старших монахов пребывала в Косамби в парке Гхоситы. И
в то время Достопочтенный Кхемака проживал в Парке Деревьев Ююбы.
Он был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен.
И тогда,
вечером, те старшие монахи вышли из затворничества и обратились
к Достопочтенному Дасаке: «Ну же, друг Дасака, отправляйся к
монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи передают тебе, друг
Кхемака: «Мы надеемся, ты поправляешься, друг, мы надеемся,
тебе становится лучше. Мы надеемся, твои болезненные ощущения
спадают, а не возрастают, и что можно увидеть их спад, а не
увеличение».
«Хорошо,
друзья» – ответил Достопочтенный Дасака, отправился к Достопочтенному
Кхемаке и передал послание. [Достопочтенный Кхемака ответил]:
«Я не поправляюсь,
мне не становится лучше. Сильные болезненные ощущения возрастают
во мне, а не спадают, и можно увидеть их увеличение, а не спад».
Достопочтенный
Дасака отправился к старшим монахам и сообщил о том, что сказал
Достопочтенный Кхемака. Они сказали ему: «Ну же, друг Дасака,
отправляйся к монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи говорят
тебе, друг Кхемака: «Таковы пять совокупностей, подверженных
цеплянию, друг, о которых рассказал Благословенный, то есть:
* форма, как совокупность, подверженная
цеплянию,
*
чувство, как совокупность, подверженная цеплянию,
*
восприятие, как совокупность, подверженная цеплянию,
*
формации [ума], как совокупность, подверженная цеплянию,
*
сознание, как совокупность, подверженная цеплянию.
Считает ли Достопочтенный Кхемака [что-либо] своим «я» или принадлежащим
своему «я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных
цеплянию?»
«Хорошо,
друзья» – ответил Достопочтенный Дасака, отправился к Достопочтенному
Кхемаке и передал послание. [Достопочтенный Кхемака ответил]:
«Таковы
пять совокупностей, подверженных цеплянию, о которых рассказал
Благословенный… Я ничего не считаю своим «я» или принадлежащим
своему «я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных
цеплянию».
Достопочтенный
Дасака отправился к старшим монахам и сообщил о том, что сказал
Достопочтенный Кхемака. Они сказали ему: «Ну же, друг Дасака,
отправляйся к монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи говорят
тебе, друг Кхемака: «Таковы пять совокупностей, подверженных
цеплянию, друг, о которых рассказал Благословенный... Если Достопочтенный
Кхемака ничего не считает своим «я» или принадлежащим своему
«я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию,
то тогда он арахант, чьи пятна [загрязнений ума] уничтожены».
«Хорошо,
друзья» – ответил Достопочтенный Дасака, отправился к Достопочтенному
Кхемаке и передал послание. [Достопочтенный Кхемака ответил]:
«Таковы
пять совокупностей, подверженных цеплянию, о которых рассказал
Благословенный… Я ничего не считаю своим «я» или принадлежащим
своему «я» в отношении этих пяти совокупностей, подверженных
цеплянию. Но, всё же, я не арахант, чьи пятна [загрязнений ума]
уничтожены. Друзья, [идея] «Я есть» ещё не исчезла во мне в
отношении этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию, но
я не отношусь ни к чему [из них] так: «Это – [моё] я»1.
Достопочтенный
Дасака отправился к старшим монахам и сообщил о том, что сказал
Достопочтенный Кхемака. Они сказали ему: «Ну же, друг Дасака,
отправляйся к монаху Кхемаке и скажи ему: «Старшие монахи говорят
тебе, друг Кхемака: «Когда ты говоришь об этом «я», то что ты
имеешь в виду, когда говоришь об этом «я»? Ты говоришь о форме:
«Это – [моё] я», или ты говоришь о «я» вне формы? Ты говоришь
о чувстве… восприятии… формациях… сознании: «Это – [моё] я»,
или ты говоришь о «я» вне сознания? Когда ты говоришь об этом
«я», то что ты имеешь в виду, когда говоришь об этом «я»?
«Хорошо,
друзья» – ответил Достопочтенный Дасака, отправился к Достопочтенному
Кхемаке и передал послание. [Достопочтенный Кхемака ответил]:
«Довольно,
друг Дасака! Зачем бегать туда-сюда? Принеси-ка мне мой посох,
друг. Я пойду к старшим монахам сам».
И
тогда Достопочтенный Кхемака, опираясь на посох, отправился
к старшим монахам, обменялся с ними вежливыми приветствиями
и сел рядом. Старшие монахи обратились к нему: «Когда ты говоришь
об этом «я»... – что ты имеешь в виду, когда говоришь об этом
«я»?
«Друзья,
я не говорю, что форма – это «я». И я также не говорю, что «я»
находится вне формы. Я не говорю, что чувство… восприятие… формации…
сознание – это «я», или что «я» находится вне сознания. Друзья,
хотя [идея] «Я есть» ещё не исчезла во мне в отношении этих
пяти совокупностей, подверженных цеплянию, всё же, я не считаю
[что-либо из них] таковым: «Это – [моё] я».
Представьте,
друзья, аромат голубого, красного, или белого лотоса. Разве
было бы правильным сказать: «Аромат принадлежит лепесткам» или
«аромат принадлежит стеблю» или «аромат принадлежит пестикам»?
«Нет, друг».
«И как же,
друзья, нужно ответить, чтобы ответить правильно?»
«Чтобы ответить
правильно, друг, нужно ответить [так]: «Аромат принадлежит цветку».
«Точно
также, друзья, я не говорю, что форма – это «я». И я также не
говорю, что «я» находится вне формы. Я не говорю, что чувство…
восприятие… формации… сознание – это «я», или что «я» находится
вне сознания. Друзья, хотя [идея] «Я есть» ещё не исчезла во
мне в отношении этих пяти совокупностей, подверженных цеплянию,
всё же, я не считаю [что-либо из них] таковым: «Это – [моё]
я».
Друзья,
хоть даже ученик Благородных и отбросил пять нижних оков, тем
не менее, в отношении этих пяти совокупностей, подверженных
цеплянию, в нём сохраняется остаточное самомнение «Я есть»,
желание «Я есть», скрытая склонность «Я есть», которая ещё не
была искоренена. Через какое-то время он пребывает в созерцании
происхождения и исчезновения пяти совокупностей, подверженных цеплянию:
«Такова форма, таково её происхождение, таково её исчезновение.
Таково чувство… восприятие… формации… сознание, таково его происхождение,
таково его исчезновение». По мере того как он пребывает в созерцании
происхождения и исчезновения пяти совокупностей, подверженных цеплянию,
остаточное самомнение «Я есть», желание «Я есть», скрытая склонность
«Я есть», которая ещё не была искоренена – всё это искореняется.
Представьте,
друзья, как если бы ткань запачкалась и запятналась, и хозяева
отдали бы её прачке. Прачка тщательно промыла бы её чистящей
солью, щелоком, или коровьим навозом, и прополоскала бы в чистой
воде. Даже хотя эта ткань стала бы чистой и незапятнанной, она
всё же удержала бы в себе пока ещё неисчезнувший остаточный
запах чистящей соли, щелока, или коровьего навоза. И затем прачка
вернула бы ткань хозяевам. Хозяева положили бы её в благоухающую
шкатулку, и неисчезнувший остаточный запах чистящей соли, щелока,
или коровьего навоза бы исчез.
Точно также,
друзья, хоть даже ученик Благородных и отбросил пять нижних оков, тем не менее, в отношении этих пяти совокупностей, подверженных
цеплянию, в нём сохраняется остаточное самомнение «Я есть»,
желание «Я есть», скрытая склонность «Я есть», которая ещё не
была искоренена. Через какое-то время он пребывает в созерцании
происхождения и исчезновения пяти совокупностей, подверженных цеплянию:
«Такова форма, таково её происхождение, таково её исчезновение.
Таково чувство… восприятие… формации… сознание, таково его происхождение,
таково его исчезновение». По мере того, как он пребывает в созерцании
происхождения и исчезновения пяти совокупностей, подверженных цеплянию,
остаточное самомнение «Я есть», желание «Я есть», скрытая склонность
«Я есть», которая ещё не была искоренена – всё это искореняется».
Когда так
было сказано, старшие монахи обратились к Достопочтенному Кхемаке:
«Мы задавали наши вопросы не ради того, чтобы побеспокоить Достопочтенного
Кхемаку, но мы думали, что Достопочтенный Кхемака сможет объяснить,
научить, провозгласить, утвердить, раскрыть, рассмотреть, прояснить
учение Благословенного в подробностях. И Достопочтенный Кхемака
объяснил, научил, провозгласил, утвердил, раскрыл, рассмотрел
и прояснил учение Благословенного в подробностях».
Так сказал
Достопочтенный Кхемака. Воодушевлённые, старшие монахи восхитились
словами Достопочтенного Кхемаки. И во время этой беседы умы
шестидесяти старших монахов освободились от загрязнений посредством
отсутствия цепляния, как и [ум] Достопочтенного Кхемаки.
|