Так
я слышал. Однажды Благословенный проживал в Раджагахе, в Манговой
роще Дживаки Комарабхаччи. И тогда Дживака Комарабхачча отправился
к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал Благословенному:
«Уважаемый,
я слышал вот что: «Они убивают живых существ для отшельника
Готамы. Отшельник Готама, зная об этом, ест мясо, приготовленное
для него из животных, убитых для него». Уважаемый, те, кто
говорят так, говорят ли именно то, как это было сказано Благословенным,
не выставляют ли они его в ложном свете тем, что не соответствует
действительности? Объясняют ли они в соответствии с Дхаммой,
так что их утверждение не влечёт за собой уместной почвы для
критики?»1
Три случая, в которых не следует есть мясо
«Дживака, те, кто говорят так, не говорят
того, что было сказано мной, но выставляют меня в ложном свете
тем, что не соответствует действительности. Дживака, я утверждаю,
что есть три случая, в которых мясо есть не следует: когда
было увидено, услышано или же подозревается, [что животное
было убито специально для того, кто собирается есть мясо].
Я утверждаю, что мясо не следует есть в этих трёх случаях.
Я утверждаю, что есть три случая, в которых мясо есть можно:
когда это не было увидено, не было услышано или же не подозревается,
[что животное было убито специально для того, кто собирается
есть мясо]. Я утверждаю, что мясо можно есть в этих трёх случаях2.Дживака,
бывает так, что монах живёт в зависимости от некоего города
или деревни. Он пребывает, наполняя первую сторону света умом,
наделённым доброжелательностью, равно как и вторую, равно
как и третью, равно как и четвёртую. Вверх, вниз, вокруг и
всюду и ко всем как к самому себе – он пребывает, охватывая
и наполняя весь мир умом, наделённым доброжелательностью, – обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности
и недоброжелательности.
И
затем домохозяин или сын домохозяина приходит к нему и приглашает
его на завтрашний обед. Монах соглашается, если того желает.
Когда ночь подходит к концу, он утром одевается, взяв чашу
и внешнее одеяние, идёт к дому домохозяина или сына домохозяина
и садится на подготовленное сиденье. Затем домохозяин или
сын домохозяина обслуживает его хорошей едой. Он не думает:
«Как хорошо, что домохозяин или сын домохозяина обслуживает
меня хорошей едой! Если бы только домохозяин или сын домохозяина
обслуживал меня такой хорошей едой в будущем!» Он не думает
так. Он ест еду, не будучи привязанным к ней, не очаровываясь
ей, не предаваясь ей всецело, видя в ней опасность и понимая
спасение от неё. Как ты думаешь, Дживака? Поступал ли бы так
этот монах в таком случае ради собственного несчастья, несчастья
другого, несчастья обоих?»
«Нет,
уважаемый».
«Разве
не поддерживает монах себя безукоризненной едой в этом случае?»
«Да,
уважаемый. Я слышал следующее, уважаемый: «Брахма пребывает
в доброжелательности». Уважаемый, Благословенный – мой видимый
свидетель этого. Ведь Благословенный пребывает в доброжелательности».
«Дживака,
любая страсть, любая злость, любое заблуждение, из-за которых
могла бы возникнуть недоброжелательность, были отброшены Татхагатой,
срезаны под корень, сделаны подобными обрубку пальмы, уничтожены
так, что более не смогут появиться в будущем. Если то, что
ты сказал, имело отношение к этому, то тогда я позволяю тебе
[сказать так]».
«Уважаемый,
я имел в виду именно это».
«Дживака,
бывает так, что монах живёт в зависимости от некоего города
или деревни. Он пребывает, наполняя первую сторону света умом,
наделённым состраданием… сорадованием… невозмутимостью… –
обильным, возвышенным, безмерным, не имеющим враждебности
и недоброжелательности.
И
затем домохозяин или сын домохозяина приходит к нему и приглашает
его на завтрашний обед... Как ты думаешь, Дживака? Поступал
ли бы так этот монах в таком случае ради собственного несчастья,
несчастья другого, несчастья обоих?»
«Нет,
уважаемый».
«Разве
не поддерживает монах себя безукоризненной едой в этом случае?»
«Да,
уважаемый. Я слышал следующее, уважаемый: «Брахма пребывает
в невозмутимости». Уважаемый, Благословенный – мой видимый
свидетель этого. Ведь Благословенный пребывает в невозмутимости».
«Дживака,
любая страсть, любая злость, любое заблуждение, из-за которых
могла бы возникнуть жестокость… из-за которых могло бы возникнуть
досада… из-за которых могло бы возникнуть отвращение3,
были отброшены Татхагатой, срезаны под корень, сделаны подобными
обрубку пальмы, уничтожены так, что более не смогут появиться
в будущем. Если то, что ты сказал, имело отношение к этому,
то тогда я позволяю тебе [сказать так]».
«Уважаемый,
я имел в виду именно это».
Пять случаев неблагой заслуги
«Если кто-либо убивает живое существо для Татхагаты или его
ученика, то он накапливает большую неблагую заслугу в пяти
случаях. Когда он говорит: «Иди и схвати это живое существо»
– это первый случай, в котором он накапливает большую неблагую
заслугу. Когда это живое существо переживает боль и грусть,
когда его ведут за недоуздок – это второй случай, в котором
он накапливает большую неблагую заслугу. Когда он говорит:
«Иди и убей это живое существо» – это третий случай, в котором
он накапливает большую неблагую заслугу. Когда это живое существо
переживает боль и грусть во время убийства – это четвёртый
случай, в котором он накапливает большую неблагую заслугу.
Когда он предлагает Татхагате или его ученику непозволительную
еду – это пятый случай, в котором он накапливает большую неблагую
заслугу. Любой, кто убивает живое существо для Татхагаты или
его ученика, накапливает большую неблагую заслугу в этих пяти
случаях».
Когда
так было сказано, Дживака Комарабхачча сказал Благословенному:
«Удивительно, уважаемый, поразительно! Монахи поддерживают
себя позволительной едой. Монахи поддерживают себя безукоризненной
едой.
Великолепно,
уважаемый! Великолепно, уважаемый! Как если бы он поставил
на место то, что было перевёрнуто, раскрыл спрятанное, показал
путь тому, кто потерялся, внёс лампу во тьму, чтобы зрячий
да мог увидеть, точно также Благословенный различными способами
прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Благословенном, прибежище
в Дхамме и прибежище в Сангхе монахов. Пусть Благословенном
помнит меня как мирского последователя, принявшего в нём прибежище
с этого дня и на всю жизнь».