Когда я был отшельником Канхадипаяной¹,
После пятидесяти лет, неудовлетворённым я бродил.

«Пусть никто не знает о том, что мой ум неудовлетворён,
Никому не скажу, что недовольство было в моем уме».

Мой товарищ по святой жизни Мандабийа, мой спутник в великой аскезе,
Из-за каммы прошлого, был пронзен копьём².

Обеспечив его уходом, восстановив его здоровье,
Спросив разрешение, я вернулся в свою хижину.

Мой друг брахман привел жену и младшего сына,
Втроём они пришли как гости.

Встретив их радушно, я сидел в своей хижине;
Маленький мальчик, игравший с мячом, разозлил ядовитую змею.

Когда мальчик искал куда укатился мяч,
Он рукой дотронулся до головы змеи.

Разозлившаяся от того, что ее потревожили, ядовитая змея
Без промедления укусила ребенка.

В тот момент, когда его укусила змея, маленький ребенок упал на землю;
Я был опечален из-за страдания родителей.

Утешая тех, кто был огорчен, потрясен горем,
Прежде всего, я совершил наивысшее, истинное, благороднейшее деяние.

«Только семь дней я был умиротворен в мыслях, скитался в стремлении получения заслуг,
Затем в течение более пятидесяти лет это стало моим образом жизни.

Я иду с неохотой, терпя. Благодаря этой правде пусть благополучно всё будет,
Убитый ядом Яннадатта, пусть оживет!»

Как только я произнес правду, молодой человек, трясущийся от яда,
Очнувшись, встал здоровый.

Не было никого равного мне в правдивости, таково было моё совершенство
правдивости.