| Однажды
Благословенный пребывал в Раджагахе на горе Пик Грифов. И в то
время Достопочтенный Дхаммика был монахом, проживающим в своём
родном округе, во всех семи монастырях своего родного округа.
Там Достопочтенный Дхаммика оскорблял новоприбывших монахов, осыпал
их бранью, вредил им, нападал на них, ругал их, и тогда те приезжающие
монахи уходили. Они не оставались, но покидали монастырь.
Тогда мысль
пришла к мирянам из родного округа [Дхаммики]: «Мы обеспечиваем
Сангху монахов одеяниями, едой, жилищами, лекарствами и обеспечением
для больных, но новоприбывшие монахи уходят. Они не остаются,
но покидают монастырь. Как так?»
И тогда
мысль пришла к ним: «Этот Достопочтенный Дхаммика оскорбляет
новоприбывших монахов, осыпает их бранью, вредит им, нападает
на них, ругает их, и тогда те приезжающие монахи уходят. Они
не остаются, но покидают монастырь. Что если мы прогоним Достопочтенного
Дхаммику?»
И тогда
миряне отправились к Достопочтенному Дхаммике и сказали ему:
«Достопочтенный, уходите из этого монастыря. Вы пробыли здесь
слишком долго».
И тогда
Достопочтенный Дхаммика ушёл из того монастыря в другой, где
он опять оскорблял новоприбывших монахов, осыпал их бранью,
вредил им, нападал на них, ругал их, и тогда те приезжающие
монахи уходили. Они не оставались, но покидали монастырь.
И тогда
мысль пришла [к этим другим мирянам]: «Мы обеспечиваем Сангху
монахов… Как так?... Что если мы прогоним Достопочтенного Дхаммику?»
И тогда миряне отправились к Достопочтенному Дхаммике и сказали
ему: «Достопочтенный, уходите из этого монастыря. Вы пробыли
здесь слишком долго».
И тогда
Достопочтенный Дхаммика ушёл из того монастыря в ещё другой,
где он опять оскорблял… Они не оставались, но покидали монастырь.
И тогда
мысль пришла к мирянам: «Мы обеспечиваем Сангху монахов… Как
так?... Что если мы прогоним Достопочтенного Дхаммику из всех
семи монастырей родного округа [Дхаммики]?»
И тогда
миряне [его] родного округа отправились к Достопочтенному Дхаммике
и сказали ему: «Достопочтенный, уходите из всех семи монастырей
[вашего] родного округа».
И тогда
Достопочтенный Дхаммика подумал: «Миряне прогнали меня из всех
семи монастырей здесь. Куда же мне пойти?» Тогда мысль пришла
к нему: «Что если я пойду к Благословенному?»
И
тогда Достопочтенный Дхаммика взял чашу и одеяние и отправился
в Раджагаху. Со временем он дошёл до Раджагахи и тогда отправился
на гору Пик Грифов, где подошёл к Благословенному, поклонился
ему, и сел рядом. Тогда Благословенный спросил его: «Откуда
путь держишь, брахман Дхаммика?»1
«Учитель,
миряне моего родного округа прогнали меня из всех семи монастырей
там».
«Довольно,
брахман Дхаммика! Теперь, когда ты пришёл ко мне, стоит ли волноваться
тому, что тебя прогнали из тех мест?2
Как-то раз, брахман Дхаммика, некоторые торговцы-мореплаватели
вышли в море, взяв с собой птицу для обнаружения земли. Когда
с корабля всё ещё не было видно земли, они выпускали птицу.
Она летела на восток, на запад, на север, на юг, вверх, а также
в промежуточных направлениях. Если она видела где-либо землю,
она летела прямо к ней. Но если не видела, она возвращалась
на корабль. Точно также, когда тебя прогнали из тех мест, ты
пришёл ко мне.
Как-то раз,
брахман Дхаммика, у царя Коравьи было царское баньяновое дерево
под названием Хорошо-Укоренённое. У него было пять ветвей, дающих
прохладную тень, дарующих наслаждение. Его крона разрасталась
на двенадцать йоджан. Сеть его корней [простиралась] на пять
йоджан. Его плоды были огромными как горшки и сладкими как мёд.
Царь со своим гаремом пользовался одной частью дерева, войско
пользовалось другой частью, люд из деревень и городов ещё другой,
жрецы и отшельники ещё другой, а звери и птицы ещё другой. Никто
не охранял плодов того дерева, и, всё же, никто не брал чужих
плодов.
И тогда,
брахман Дхаммика, некий человек съел так много плодов того дерева,
сколько хотел, отломал ветку, и ушёл. Мысль пришла к божеству,
живущему в дереве: «Удивительно и поразительно, насколько порочен
этот человек! Он съел так много плодов дерева, сколько хотел,
отломал ветку, и ушёл! Что если я сделаю так, чтобы в будущем
царское баньяновое дерево не плодоносило?» И затем, в будущем,
царское баньяновое дерево не плодоносило. За сим царь Коравья
отправился к царю богов Сакке и сказал ему: «Послушай, достопочтенный.
Тебе следует знать, что царское баньяновое дерево не плодоносит».
И тогда
царь богов Сакка совершил чудо сверхъестественными силами, так
что наступил яростный шторм, скрутил и вырвал с корнями царское
баньяновое дерево.
И тогда,
брахман Дхаммика, божество, жившее в этом дереве, встало рядом,
несчастное и опечаленное, и разрыдалась с лицом полным слёз.
Сакка подошёл к этому божеству и сказал: «Почему, божество,
ты стоишь рядом, несчастное и опечаленное, и рыдаешь с лицом
полным слёз?»
«Это потому,
почтенный, что наступил яростный шторм, скрутил и вырвал с корнями
моё жилище».
«Но, божество,
следовало ли ты за обязанностью дерева, когда наступил яростный
шторм, скрутил и вырвал с корнями твоё жилище?»
«Но, уважаемый,
каким образом дерево следует обязанности дерева?»
«Вот, божество,
те, кому нужны корни, берут его корни. Те, кому нужна кора,
берут его кору. Те, кому нужны листья, берут его листья. Те,
кому нужны цветки, берут его цветки. А те, кому нужны плоды,
берут его плоды. И, всё же, из-за этого божество не становится
недовольным и раздосадованным. Вот как дерево следует обязанности
дерева».
«Почтенный,
я не следовало обязанности дерева, когда наступил яростный шторм,
скрутил и вырвал с корнями моё жилище».
«Если, божество,
ты стало бы следовать обязанности дерева, то твоё жилище могло
бы вернуться к своему прежнему состоянию».
«Я буду,
почтенный, следовать обязанности дерева. Пусть моё жилище будет
прежним».
И тогда,
брахман Дхаммика, царь богов Сакка сотворил такое чудо сверхъестественными
силами, так что наступил яростный шторм и водрузил на место
царское баньяновое дерево, а корни стали покрыты корой. Точно
также, брахман Дхаммика, следовал ли ты обязанности отшельника,
когда миряне из [твоего] родного округа прогнали тебя из всех
семи монастырей?»
«Но каким
образом, Учитель, отшельник следует обязанности отшельника?»
«Брахман
Дхаммика, отшельник не оскорбляет того, кто оскорбляет его.
Он не бранит того, кто бранит его. Он не спорит с тем, кто спорит
с ним. Вот каким образом отшельник следует обязанности отшельника».
«Учитель,
я не следовал обязанности отшельника, когда миряне прогнали
меня из всех семи монастырей».
(1) «В прошлом,
брахман Дхаммика, был учитель по имени Сунетта, основатель религиозного
движения без жажды к чувственным удовольствиям. У учителя Сунетты
было много сотен учеников, которых он учил Дхамме для достижения
мира брахм. Когда он учил, те, кто не поверили ему, после распада
тела, после смерти, переродились в состоянии лишений, в неблагом
уделе, в нижних мирах, в аду. Но те, кто поверили ему, переродились
в благом уделе, в небесном мире.
(2) В прошлом
был учитель по имени Мугапаккха… (3) был учитель по имени Аранеми…
(4) был учитель по имени Куддалака… (5) был учитель по имени
Хаттхипала… (6) был учитель по имени Джотипала, основатель религиозного
движения без жажды к чувственным удовольствиям. У учителя Джотипалы
было много сотен учеников, которых он учил Дхамме для достижения
мира брахм. Когда он учил, те, кто не поверили ему, после распада
тела, после смерти, переродились в состоянии лишений, в неблагом
уделе, в нижних мирах, в аду. Но те, кто поверили ему, переродились
в благом уделе, в небесном мире.
Как ты думаешь,
брахман Дхаммика? Эти шесть учителей были основателями религиозных
движений, [были] людьми без жажды к чувственным удовольствиям,
имевшими свиты из многих сотен последователей. Если бы кто-либо
с умом, полным ненависти, обругал и оскорбил бы [как] их [самих],
[так] и их общины учеников, то разве не накопил бы он этим самым
много неблагих заслуг?»
«Так оно,
Учитель».
«Если кто-либо
с умом, полным ненависти, обругал бы и оскорбил этих шестерых
учителей вместе с их общинами учеников, то он накопил бы этим
самым много неблагих заслуг. Но если кто-либо с умом, полным
ненависти, обругает и оскорбит хотя бы одного человека, совершенного
в воззрениях, то он накопит ещё больше неблагих заслуг. И почему?
Потому что, я говорю тебе, брахман Дхаммика, вред, [причинённый
самому себе] от [оскорбления] посторонних не сравнится с тем,
что [будет причинён себе] от [оскорбления твоих] товарищей-монахов.
Поэтому, брахман Дхаммика, вот как вы должны тренировать себя:
«Мы не допустим, чтобы в наших умах возникла ненависть по отношению
к нашим товарищам-монахам». Вот, брахман Дхаммика, как вы должны
тренировать себя». [И далее он добавил]:
«Сунетта, Мугапаккха,
Брахман Аранеми,
Куддалака и Хаттхипала,
Брахманы юные, учителями были.
А Джотипала, [он же] был Говиндой,
Жрецом был [сразу] у семи царей.
Жили давно они, вреда не причиняли,
Учителей шестёрка, обладающая славой.
Испорченными не были они,
Освободились состраданием,
И люди эти чувственность смогли преодолеть.
И к чувственному уничтожив страсть,
Переродились они в мире брахм.
Ученики их также,
Коих было много сотен,
Испорченными не были,
Освободились состраданием.
И люди эти чувственность смогли преодолеть.
И к чувственному уничтожив страсть,
Переродились они в мире брахм.
Тот человек, который злобы мысль питает,
Ругает сих провидцев, не имеющих влечений,
[Тех, чьи умы] сосредоточенными были –
И создаёт он этим груду злодеяний.
Но если тот, кто злобы мысль питает,
Будды ученика осыплет оскорблением,
Монаха, что достиг воззрений совершенства –
Тот зла творит лишь только ещё больше.
Не стоит на святого человека нападать,
Того, кто смог оставить [неблагие] все воззрения.
Ведь именуется седьмою личностью такой
В [общине], Сангхе тех, кто благороден.
Хоть и к усладе чувств желаний не лишён,
Хоть и слаба пятёрка его качеств –
Вера, осознанность, усердие, покой,
Прозрение [средь них является последним]3.
И если на такого ты монаха нападёшь,
То этим вред создашь лишь самому себе.
А после, навредив себе же самому,
Вред причинишь ты также и ему.
Но коль оберегает сам себя же человек,
Другого тоже этим самым сможет защитить.
Поэтому ты должен сам себя оберегать.
Мудрец всегда [и всюду] цел и невредим».
|