Однажды
Благословенный проживал в Раджагахе, в Бамбуковой Роще, в Беличьем Святилище. И тогда брахман Вассакара, главный министр Магадхи,
отправился к Благословенному и обменялся с ним приветствиями.
После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом.
И тогда, сидя рядом, он сказал Благословенному:
(1)
«Господин Готама, может ли нечистый человек знать о нечистом
человеке: „Этот человек – нечистый человек“»?
«Не
может быть такого, брахман, немыслимо, чтобы плохой, нечистый,
мог знать о нечистом человеке: „Этот человек – нечистый человек“».
(2)
«В таком случае, может ли нечистый человек знать
о чистом человеке: „Этот человек – чистый человек“?»
«Этого
тоже не может быть, немыслимо, чтобы нечистый человек мог
знать о чистом человеке: „Этот человек – чистый человек“».
(3)
«В таком случае, может ли чистый человек знать о чистом человеке:
„Этот человек – чистый человек“?»
«Может
быть так, что чистый человек будет знать о чистом человеке:
„Этот человек – чистый человек“».
(4)
«В таком случае, может ли чистый человек знать о нечистом
человеке: „Этот человек – нечистый человек“?»
«Может
быть так, что чистый человек будет знать о нечистом человеке:
„Этот человек – нечистый человек“».
«Удивительно
и поразительно, господин Готама, как хорошо об этом было сказано
господином Готамой: „Не может быть такого, брахман, немыслимо,
чтобы нечистый человек мог бы знать… Может быть так, что чистый
человек будет знать о нечистом человеке: ‘Этот человек – нечистый
человек’“.
Однажды,
господин Готама, члены собрания брахмана Тодейи придирались
к другим, [говоря]: «Этот царь Элейя – глупец, ведь обладает
полным доверием к отшельнику Рамапутте1
и выражает ему высочайшее уважение тем, что кланяется ему,
встаёт перед ним, почтительно приветствует его, и соблюдает
подобающий этикет по отношению к нему. Эти князья царя Элейи
– Ямака, Моггалла, Угга, Навиндаки, Гандхабба и Аггивесса
– тоже глупцы, ведь и они тоже обладают полным доверием к
отшельнику Рамапутте и выражают ему высочайшее уважение тем,
что кланяются ему, встают перед ним, почтительно приветствуют
его, и соблюдают подобающий этикет по отношению к нему».
Тогда
брахман Тодейя подвёл их [к умозаключению] следующим способом:
„Как вы думаете, господа, в вопросах, касающихся дел и административных
обязанностей, указов и объявлений, разве не так оно, что царь
Элейя мудр и гораздо умнее даже самых умных?“ [Они ответили]:
„Да, господин, в вопросах, касающихся дел… Элейя мудр и гораздо
умнее даже самых умных“. [Тодейя ответил]: „Но, господа, как
раз потому, что отшельник Рамапутта мудрее царя Элейи, гораздо
умнее этого умного [царя] в вопросах, касающихся дел и административных
обязанностей, указов и объявлений, царь Элейя и обладает полным
доверием к отшельнику Рамапутте, выражает ему высочайшее уважение
тем, что кланяется ему, встаёт перед ним, почтительно приветствует
его и соблюдает подобающий этикет по отношению к нему.
Как
вы думаете, господа, в вопросах, касающихся дел… князья царя
Элейи – Ямака, Моггалла, Угга, Навиндаки, Гандхабба и Аггивесса – мудры и гораздо умнее даже самых умных?“ [Они ответили]:
„Да, господин, в вопросах, касающихся дел… мудры и гораздо
умнее даже самых умных“.
[Тодейя
ответил]: „Но, господа, как раз потому, что отшельник Рамапутта
мудрее князей царя Элейи, гораздо умнее этих умных [князей]
в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей,
указов и объявлений, князья царя Элейи и обладают полным доверием
к отшельнику Рамапутте, выражают ему высочайшее уважение тем,
что кланяются ему, встают перед ним, почтительно приветствуют
его и соблюдают подобающий этикет по отношению к нему”.
Удивительно
и поразительно, господин Готама, как хорошо об этом было сказано
господином Готамой: „Не может быть такого, брахман, немыслимо,
чтобы нечистый человек мог бы знать… Может быть так, что чистый
человек будет знать о нечистом человеке: ‘Этот человек – нечистый
человек’“.
А
теперь, господин Готама, нам нужно идти. Мы очень заняты,
и у нас много дел».
«Брахман,
можешь идти, когда сочтёшь нужным».
И затем
брахман Вассакара, главный министр Магадхи, восхитившись и
возрадовавшись утверждению Благословенного, поднялся со своего
сиденья и ушёл.