Однажды
Достопочтенный Махакаччана пребывал в Мадхуре в роще Чунды.
И тогда брахман Кандараяна подошёл к Достопочтенному Махакаччане
и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми
приветствиями и любезностями он сел рядом и сказал ему:
«Мастер
Каччана, я слышал следующее: «Этот отшельник Каччана не выражает
почтения тем брахманам, которые старые, пожилые, отягощены
годами, много прожившие, чьи дни подходят к концу. Он не встаёт
перед ними и не предлагает им сиденья». И это действительно
правда, ведь Мастер Каччана не выражает почтения тем брахманам,
которые старые, пожилые, отягощены годами, много прожившие,
чьи дни подходят к концу, не встаёт перед ними и не предлагает
им сиденья. Не подобает так делать, Мастер Каччана».
«Брахман,
Благословенный, Арахант, Полностью Просветлённый, зная и видя,
провозгласил (1) уровень старца и (2) уровень юнца. Даже если
некий человек стар и [ему] восемьдесят, девяносто, или же
сто лет от рождения, [и при этом] он наслаждается чувственными
удовольствиями, пребывает в чувственных удовольствиях, сгорает
во взбудораженности чувственных удовольствий, поглощён мыслями
о чувственных удовольствиях, жаждет поисков чувственных удовольствий,
то тогда он считается глупым старцем. Но даже если некий человек
молод, черноволос, наделён благословением молодости на первом
этапе жизни, [и при этом] если он не наслаждается чувственными
удовольствиями, не пребывает в чувственных удовольствиях,
не сгорает во взбудораженности чувственных удовольствий, не
поглощён мыслями о чувственных удовольствиях, не жаждет поисков
чувственных удовольствий, то тогда он считается мудрым старцем».
Когда
так было сказано, брахман Кандараяна поднялся со своего сиденья,
закинул верхнее одеяние за плечо, припал своей головой к ногам
юных монахов [и сказал]: «Вы, старцы, находитесь на уровне
старцев. Мы юнцы, и находимся на уровне юнцов.
Великолепно,
Мастер Каччана! Великолепно, Мастер Каччана! Как если бы он
поставил на место то, что было перевёрнуто, раскрыл бы спрятанное,
показал путь тому, кто потерялся, внёс бы лампу во тьму, чтобы
зрячий да мог увидеть, точно также Мастер Каччана различными
способами прояснил Дхамму. Я принимаю прибежище в Мастере
Готаме, прибежище в Дхамме, и прибежище в Сангхе монахов.
Пусть Мастер Каччана помнит меня как мирского последователя,
принявшего прибежище с этого дня и на всю жизнь».