Образ жизни > Колонка редакции > Интервью
 
 
Интервью с Аджаном Сумедо 20 января 2010


 

103. Если бы кто-нибудь в битве тысячекратно победил тысячу людей, А другой победил бы себя одного, то именно этот другой - величайший победитель в битве.

104. Поистине, победа над собой человека, живущего в постоянном самоограничении, Смирившего себя, лучше, чем победа над другими людьми.
.

Дхаммапада


2010 год. Время очередных перемен. Темп жизни всё ускоряется. Мы уже немыслим себя без компьютеров, интернета и мобильной связи. Но по-прежнему мечущийся ум жаждет успокоения. Теперь это становится легче: можно поискать указания в сети или съездить в экзотическую южную страну, припасть к ногам учителя и обрести покой и просветление окунувшись в древнюю мудрость.

Но такое взаимодействие Востока и Запада открыло и новые любопытные мотивации искателей. Ведь приехав в Азию, они по-прежнему остаются теми же людьми, со своими страхами и стереотипами. И, порой, только через несколько лет поездок, можно увидеть себя, понять свои истинные устремления. Так ли им нужна была истинная Дхамма? Или же причина в уме, жаждущим впечатлений? Многие подходят к духовным учениям как к своеобразному супермаркету. Начинают сравнивать разные традиции, проводить параллели и обсуждать, где можно получить посвящение подешевле, "со скидкой". Такие люди, часто уже заранее знают как и, что нужно сделать и улучшить в мудрой, но устаревшей Дхамме.

В приводимой ниже статье Аджан Сумедхо замечательно рассказывает о том, что в сознании многих европейцев, как бы далеко в Азию они не приехали, остаётся место современным гуманистическим концепциям, принятым на Западе. Наш ум по-прежнему хочет переделать всё по-своему. Пусть это и маскируется такими высокими идеалами, как равенство полов или стремление соответствовать современности.

Подобные стремления, находящиеся в противоречии с реальным положением дел, часто приводят к страданию. Именно об этом Будда говорил своим монахам. Встреча с неприятным - порождает страдание. Корень как всегда кроется в нашем эго. Но насколько же приятнее бороться за мир во всем мире, за полное вегетарианство, за равноправие, чем бороться с самим собой.

 
Редакция

Интервью:

Б
лагодарность - это та добродетель, о которой говорят не часто. Насколько важна благодарность в нашей практике?

Аджан Сумедо: Будучи монахами, мы учимся размышлять о четырёх необходимых [нам в повседневной жизни] вещах. Будучи саманами, или просящими подаяние, мы по своей воле решаем жить так, чтобы довольствоваться лишь основным. Это означает, что мы должны отбросить право делать так, как мы хотим, отбросить взаимоотношения и желание жить в соответствии с традиционными установками. Когда мы практиковали на северо-востоке Тайланда в 1970-ых, это "основное" на деле являлось очень плохими материальными условиями.

Жизнь с Лон По Маном и Лон По Чаа была очень традиционной. Условия были не идеальными. Люди были очень бедны. Иногда нам нужно было пройти несколько миль, прежде чем мы, в конце концов, получали от селян грубую еду. И тем не менее жизнь с Лон По Чаа, со строгим соблюдением правил Винаи, была отличной тренировкой.

Лон По Чаа всегда указывал на пустотность, на суть Дхаммы. И когда условия были не идеальными, нас учили быть осознанными и внимательными к самомнению, к тому, как ум реагирует на не идеальные условия.

Думать подобным образом не является частью американской культуры, и тем более для того, кто вышел из Южной Калифорнии - из либеральной христианской среды. Разумеется, любая среда вносит своё культурное влияние и вносит основополагающие утверждения и отношения. Эти отношения настолько малозаметны, что нам очень сложно сознательно распознать их, особенно "думающим умом".

Как у западных людей, у нас есть склонность чувствовать себя более продвинутыми, нежели остальные. Не то, чтобы мы смотрим на людей сверху вниз, но просто имеется такая вот естественная тенденция ощущать, будто бы есть более хорошие способы, как всё сделать лучше.

И всё же, несмотря на все эти преимущества, я всё равно ощущал, что стараюсь манипулировать своей жизнью ради достижения целей, которые я считал желанными. Откровенно говоря, у меня сильная воля, и это позволяло мне достигать многих целей. Но я не считал, что такой образ жизни очень полезен. Казалось, это не приносит умиротворения и, определённо, это не освобождало.

Когда я первый раз приехал жить в монастырь Ват Па Понг, одним из первых, что мне пришлось отбросить, было вот это вот культурное отношение, эти западнические взгляды. Жизнь в таких бедных районах, как северо-запад Тайланда, заставила мой ум стать более приземлённым, чтобы он мог постоянно смотреть на основные вещи.

Лонг По Чаа всегда рассказывал о наблюдении ума в таких "далёких от идеальных" ситуациях.

И наоборот, когда мы отправлялись в более преуспевающие районы, как Чонбури, где более состоятельные буддисты-миряне подавали нам великолепную, роскошную пищу, нас опять учили смотреть на свой собственный ум, видеть природу жадности, наблюдать чувство вины, что проистекала из-за потребления таких восхитительных обедов.

Такое обучение на самом деле отличная психология. В те моменты, когда появлялась злость, мы могли наблюдать ум и замечать, что это чувство не было восхитительным. Такая тренировка ума - смотреть на вещи такими, какие они есть на самом деле - это очень полезный метод всё улучшить. Как у более зрелого учителя, сила Лонг По Чаа заключалась в его способности знать человеческие пределы и не судить поверхностно.

По мере того, как с годами слава Лонг По Чаа разрасталась, в Ват Па Понг приехали многие западные студенты, чтобы стать монахами. Будучи старшим западным монахом, который не только жил долгие годы в Тайланде, но кто уже успел и приноровиться к тайской жизни, мне пришлось стать переводчиком. Хотя мне на самом деле этого не хотелось.

После шестой Вассы я решил покинуть Ват Па Понг и отправиться в Индию, и посмотреть, смогу ли я там жить. У меня всегда был сильный интерес к Азии, и я закончил бакалавратуру по Китаю и магистратуру по Южной Азии, а потому Индия была естественным выбором, не только потому, что это было местом зарождения буддизма.

Я прибыл в Калькутту в то время, когда восточный Пакистан (Бангладеш) отделялся от западного. В городе было множество беженцев и попрошаек. И я подумал - "Я один из них. Монах, ищущий подаяний ничем не отличается от попрошайки на улице".

Но даже на земле рождения Будды не было особой возможности для местных поддерживать монаха, который к тому же был монахом лесной традиции. Ради получения поддержки мне пришлось путешествовать из Калькутты в Бодх Гаю, и люди, содержащие храм Махабодхи, впервые с момента моего прибытия в Индию организовали пиндабат (сбор подаяний).

Через пять или шесть месяцев в Индии ко мне внезапно пришло озарение, когда я вспомнил всё, что дал мне Лонг По Чаа, тайские люди и тайские чиновники (давшие мне постоянную визу). Меня переполнило чувство глубокой благодарности за всё, что мне было нужно, за воодушевление и уважение от тайского народа. Я понял, что всё чем я стал, было результатом этой щедрости и доброты других. Это не было какой-то там реализацией, но было открытием собственного сердца, отбрасыванием эгоцентризма.

В определённой степени это был крупный прорыв, поскольку даже когда я находился в самадхи, где было спокойствие, оно не было по-настоящему освобождающим. Это потому, что я всё ещё продолжал думать с позиции "Я", "Моего", с позиции эгоцентризма, несмотря на многочисленные вассы, которые я провёл в постоянных медитациях.

Буддийское слово на пали, означающее благодарность, звучит как "катанньюта". Если понимать его глубоко, то это означает не только оплату собственного долга, но и радушное даяние, без мыслей о себе и о "я". И именно так я и стал поступать с тех пор.

Затем я решил поехать обратно в Тайланд, чтобы помочь Лонг По Чаа в выполнении его желания помочь западным монахам. Именно тогда был основан монастырь Ват Па Наначат, который был создан специально для обучения западных монахов.

Сейчас в мире более 300 монастырей лесной традиции, и всё это стало возможным благодаря поддержке Лонг По Чаа, которого впервые пригласили в Англию в 1977 на встречу с обществом "English Sangha Trust".

Тайская Сангха - Махатхерасамаком - была также неимоверно щедрой и помогала в установлении этих монастырей. Подобная щедрость создала сильные укрепляющие узы благодарности и уважения между учениками Лонг По Чаа, который создал основу для лесной традиции западной Сангхи, чтобы она стала такой, какой является сейчас.

Практика лесной традиции касается личного освобождения. Существует ли конфликт между личной практикой и социальными собраниями, такими как посвящение Бхиккхуни. Что бы вы посоветовали?

Аджан Сумедо: В тайской лесной традиции существует много взглядов на вопрос пострижения бхиккхуни (монахинь Тхеравады). Не все согласны друг с другом [по этому вопросу]. Если говорить от себя, как от того, кто вышел из западного общества, то хочу заметить, что большинство западных буддистов на самом деле не понимают традицию. Многие спрашивали о том, что такого плохого, чтобы помочь женщинам стать монахинями.

Но в этом и заключается суть разницы между традицией и социальными установками. Западные взгляды основаны на личностных правах, равности полов и социальной справедливости. Но в традиции Сангхи мы имеем отбрасывание личностных прав и соблюдаем определённые обязанности, утверждённые в Винае. Это не какое-то новое образование, Виная выстояла 2552 года перед изменениями и вызовами политики, экономики и социальных условий.

Будда оставил нам только два наследия - Дхамму и Винаю. Дхамма учит отпускать, она учит личному освобождению. Виная говорит о правилах, о том, как мы, в качестве отрекшихся от мира, должны относиться к миру. Многие западные люди видят Винаю как ограничитель и они всегда старались изменить Винаю так, чтобы она соответствовала современным требованиям. И, кроме того, обычно не упоминается об обязанностях (как Сангха должна взаимодействовать с миром).

Изначальная структура Сангхи, которую мы унаследовали от Будды, строилась на Бхиккху Сангхе (общине монахов). Но с точки зрения западных взглядов, это патриархальная структура. Патриархальная структура считается иерархической, то есть плохой, поскольку она не соответствует нормам социальной справедливости, то есть хорошему.

Если мы липнем к этим идеалам, то начинаем сражаться с миром. Виная совсем не об этом. Она о том, что мы должны отбросить личностные права и должны исполнять обязанности членов Сангхи.

Говорить, что "все - равны" неправильно, поскольку это не так на самом деле. Если есть общественные положения, то всегда есть различия. Структура языка, мышления, социальные нормы - всё это двойственные условия. В двойственных условиях всегда больше неравенства, нежели равенства. В нашей практике мы тренируем ум выйти за пределы двойственного мышления. Будучи подверженными культурному влиянию, мы не можем этого сделать, поэтому должны тренироваться, пройти глубокую практику, чтобы преобразовать собственное сознание так, чтобы стать внимательным прежде чем думать и действовать и прежде чем впасть в эмоции.

Таков путь к освобождению. Путь не о том, чтобы сделать всё равным. Это учение не ограничено какими-то воззрениями и доступно всем.

К сожалению, условные структуры - что является традиционным и что современным - это то, о чём люди спорят испокон веков. Мы постоянно испытываем давление к тому, чтобы изменить традицию так, чтобы она соответствовала современному обществу.

Поэтому в этом смысле я не вижу, чтобы я как-то мог посодействовать в пострижении бхиккхуни. Это вне пределов моих возможностей, даже если бы я захотел. Я просто не могу. Это как если бы я был скрипачом, и меня бы попросили научить другого играть на пианино. Я бы не смог этого сделать. Поэтому лучшее, что мы можем, это, наверное, играть на своих собственных инструментах своим чередом и таким образом будет гармония. Я сделал всё что мог, установив Орден Силадхар, так чтобы женщины, желающие покинуть мирскую жизнь, могли жить на подаяния и обрести все те учения, что открыты для каждого. Это вернуло суть пострижения монахинь. В Тайланде же отношение к женщинам таково, что любая желающая может стать бхиккхуни, но для этого ей нужно постричься в традиции Махаяны.

В свете произошедшего в Австралии инцидента и оппозиции тайской Сангхи пострижению бхиккхуни, что вы можете посоветовать мирянам, чтобы ситуация в будущем не обострялась?

Аджан Сумедо: Мы должны наблюдать и осознавать собственные мысли, речь, действия. Нам нужно быть внимательными и бдительными, так чтобы не создавать разделений, как например избрание чьей-то стороны. Это всё двойственные действия, основанные на невежестве. Часть нашего процесса обучения и понимания заключается в том, чтобы открыться и слушать. Это важно для того, чтобы мы не пустились в сотворение ещё большего количества дуалистических взглядов.

(обратно к колонке редакции)
 
© theravada.ru - при копировании материалов
просьба ставить прямую ссылку на наш сайт