| Когда
я пишу о жизни с болью, мне не нужно использовать свое воображение.
С 1976 года я страдаю от хронической головной боли, которая усиливалась
на протяжении десятилетий. Это обстоятельство легло гранитным
валуном поперек всей моей медитативной практики. Боль часто стирает
день и ночь из моего календаря, а иногда и больше. Это обстоятельство
стоило мне в общей сложности нескольких лет продуктивной деятельности.
Поскольку сильная головная боль затрудняет чтение, она иногда
даже угрожала моему призванию как ученого и переводчика буддийских
текстов.
В поисках лекарства я консультировался не только с приверженцами
западной медицины, но и с врачами-травниками в отдаленных шри-ланкийских
деревнях. Я бесчисленное количество раз был проколот иглами
для акупунктуры. Я предоставлял свое тело в руки китайскому
массажисту в Сингапуре, принимал тибетские таблетки в Дхарамсале
и искал помощи у заклинателей и целителей чакр на Бали. Имея
лишь умеренный успех, я в настоящее время полагаюсь на несколько
лекарств, чтобы держать боль под контролем. Они не могут выкорчевать
её с корнем.
Я не понаслышке знаю, что хроническая телесная боль может глубоко
проникнуть в недра духа. Она может отбрасывать темные тени на
камеры сердца и вызывать уныние и отчаяние. Я не могу утверждать,
что одержал победу над болью, но в ходе наших длительных отношений
я обнаружил некоторые руководящие принципы, которые помогли
мне вынести этот опыт.
Прежде всего, полезно распознать различие между физической болью
и психической реакцией на неё. Хотя тело и разум тесно переплетены,
разум не обязан разделять ту же судьбу, что и тело. Когда тело
чувствует боль, ум может отступить от неё. Вместо того, чтобы
позволить себе быть втянутым, ум может просто наблюдать боль.
Действительно, ум может даже перевернуть боль и превратить её
в средство внутреннего роста.
Будда сравнивает телесную боль с воткнутой стрелой. Добавление
психической боли (отвращения, неудовольствия, депрессии или
жалости к себе) к физической боли похоже на попадание второй
стрелы. Мудрый человек останавливается на первой стреле. Просто
называя боль её истинным именем, можно удержать её от выхода
за пределы телесного и тем самым остановить её от нанесения
глубоких и проникающих ран духу.
Боль может рассматриваться как учитель – суровый, но который
также может быть выразительным. Моя головная боль часто ощущалась
как встроенный Будда, который постоянно напоминает мне о Первой
Благородной Истине. С таким учителем мне вряд ли нужно консультироваться
относительно проповеди в Оленьей Роще в Бенаресе. Чтобы слышать
отзвуки гласа Будды, провозглашающего, что всё, что чувствуется,
входит в страдание – всё, что мне нужно делать, – это следить
за ощущениями в моей голове.
Как последователь Дхаммы, я полностью верю закону кармы. Поэтому
я принимаю это болезненное состояние как отражение в нынешней
жизни какой-то неблагой кармы, созданной мною в прошлом. Не
то чтобы я советовал кому-то, у кого развивается болезненное
заболевание, немедленно смириться с этим. Хотя это может быть
неизбежным плодом какой-то прошлой кармы, оно также может быть
результатом причины, находящейся в настоящем времени, которая
может быть эффективно устранена надлежащим медицинским лечением.
Однако, когда различные виды лечения не могут помочь с настойчивым
и вызывающим заболеванием, можно быть совершенно уверенным в
том, что наличествует кармический фактор. Лично я не теряю сон,
пытаясь понять, какой могла быть эта прошлая карма, и я бы посоветовал
другим не поддаваться таким навязчивым беспокойствам. Они могут
легко привести к вводящим в заблуждение фантазиям и суеверным
практикам. В любом случае, доверяя закону кармы, человек может
понять, что ключ к будущему хорошему здоровью находится в его
собственных руках. Это напоминание о том, чтобы воздерживаться
от вредных действий, мотивированных недоброжелательностью, и
наоборот – участвовать в делах, направленных на содействие благополучию
и счастью других.
Хроническая боль может быть стимулом для развития качеств, которые
придают большую глубину и силу характеру. Таким образом, это
можно рассматривать как благословение, а не как бремя, хотя,
конечно, мы не должны отказываться от попыток найти лекарство.
Мои собственные усилия по борьбе с хронической болью помогли
мне развить терпение, смелость, решительность, невозмутимость
и сострадание. Временами, когда боль почти выводила меня из
строя, у меня возникало искушение отказаться от всех обязательств
и просто пассивно подчиниться этой судьбе. Но я обнаружил, что,
когда я откладываю беспокойства, связанные с болью, и просто
терпеливо переношу её она в конечном итоге утихает до более
терпимого уровня. Из этой точки я могу принимать более реалистичные
решения и функционировать эффективно.
Опыт хронической боли позволил мне понять, насколько неотделима
боль от человеческой природы. Это то, что мы в Америке, привыкнув
к комфорту и удобству, склонны забывать. Хроническая боль помогла
мне сопереживать миллиардам, живущим ежедневно с мучительной
болью голода; миллионам женщин, которые каждый день проходят
мили, чтобы принести воду для своих семей; тем людям в странах
третьего мира, которые лежат на кроватях в плохо оборудованных,
недоукомплектованных больницах, беспомощно глядя в стену.
Даже во время самой неослабевающей боли – когда чтение, письмо
и речь затруднены, – я стараюсь не позволять этому портить моё
настроение и стараюсь поддерживать свои обеты, особенно свою
клятву следовать монашескому пути до конца этой жизни. Когда
боль пронзает мою голову и плечи, я использую созерцание, чтобы
исследовать чувства. Это помогает мне видеть их как простые
бессамостные события, как процессы, которые происходят на грубом
и тонком уровнях благодаря силе условий, как ощущения с их собственными
особыми оттенками, текстурами и ароматами. Самый мощный инструмент,
который я нашел для облегчения воздействия боли, – это короткая
медитативная формула, многократно повторяемая в проповедях Будды:
«Какие бы чувства ни были – прошлые, настоящие или будущие –
все чувства не мои, не я, не являются мной». Использование этой
техники не требует глубокого самадхи или прорыва до глубокого
прозрения. Даже использование этой формулы в периоды рефлексивного
созерцания помогает создать дистанцию между собой и переживанием
боли.
Такое созерцание лишает боль её силы создавать узлы личного
отождествления в уме и, таким образом, выстраивает невозмутимость
и стойкость. Хотя техника требует времени и усилий, когда три
условия созерцания – «не мое, не я, не является мной» – набирают
силу, боль теряет жало, и трещины открывают дверь к концу боли,
дверь к абсолютной свободе.
|