Так
я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в роще
Джеты, в парке Анатхапиндики. Там он обратился к монахам:
– Монахи!
–
Уважаемый, – ответили они.
Благословенный сказал следующее:
–
Монахи, ловец оленей не размещает наживку для оленьего стада
с подобным намерением: «Пусть оленье стадо наслаждается этой
наживкой, которую я разместил, и будет долгоживущим, прекрасным,
и будет таковым долгое время». Ловец оленей выставляет наживку
для оленьего стада вот с каким намерением: «Оленье стадо будет
есть еду неосторожно, пока не доберётся до наживки, которую
я разместил посреди неё. Сделав так, они станут опьянёнными.
Когда они будут опьянены, они впадут в беспечность. Когда
они беспечны, я могу делать с ними что пожелаю из-за этой
самой наживки».
Олени
первого стада съели еду без осторожности, добравшись до наживки,
которую разместил ловец оленей. Сделав так, они стали опьянёнными.
Когда они были опьянены, они впали в беспечность. Когда они
были беспечны, ловец оленей поступил с ними так, как считал
нужным, из-за той самой наживки. Вот как олени первого стада
не смогли освободиться от управления и власти ловца оленей.
Олени
второго стада подумали: «Олени того первого стада, действуя
неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти
ловца оленей. Что, если все мы будем держаться в стороне от
этой наживки? Что, если, держась в стороне от этого ужасающего
наслаждения, мы уйдём в дикие леса и будем жить там?» Так
они и поступили. Но в последний месяц жаркого сезона, когда
израсходовались трава и вода, их тела стали неимоверно истощены.
Из-за этого они утратили свою силу и подвижность. Когда они
утратили свою силу и подвижность, они вернулись к этой самой
наживке, которую разместил ловец оленей. Они съели еду без
осторожности, добравшись до наживки, которую разместил ловец
оленей. Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были
опьянены, они впали в беспечность. Когда они были беспечны,
ловец оленей поступил с ними так, как считал нужным, из-за
той самой наживки. Вот как олени второго стада не смогли освободиться
от управления и власти ловца оленей.
Олени
третьего стада подумали: «Олени того первого стада, действуя
неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти
ловца оленей. Олени того второго стада, подумав о том, как
олени первого стада потерпели неудачу, распланировав и поступив
так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса,
также не смогли освободиться от управления и власти ловца
оленей. Что, если мы сделаем своим обиталищем место рядом
с наживкой ловца оленей? И тогда, сделав так, мы будем есть
еду не без осторожности и не добираясь до наживки, которую
разместил ловец оленей. Сделав так, мы не станем опьянёнными.
Когда мы не опьянены, мы не впадём в беспечность. Когда мы
не беспечны, ловец оленей не поступит с нами так, как считает
нужным, из-за этой самой наживки». Так они и поступили.
Но
тогда ловец оленей и его помощники подумали: «Эти олени третьего
стада хитры и коварны, точно маги и волшебники. Они едят размещённую
наживку, притом мы не знаем, когда они приходят и уходят.
Что, если мы сделаем наживку, которая размещена так, что везде
и всюду на всей большой территории окружена плетёными изгородями?
Быть может, тогда мы увидим, где находится обиталище третьего
оленьего стада, куда они уходят прятаться». Сделав так, они
увидели обиталище третьего стада, то место, куда они уходили
прятаться. Вот как олени третьего стада не смогли освободиться
от управления и власти ловца оленей.
Олени
четвёртого стада подумали: «Олени того первого стада, действуя
неосторожно, не смогли освободиться от управления и власти
ловца оленей. Олени того второго стада, подумав о том, как
олени первого стада потерпели неудачу, распланировав и поступив
так, как они и поступили, с осторожностью уйдя в дикие леса,
также не смогли освободиться от управления и власти ловца
оленей. Олени того третьего стада, подумав о том, как олени
первого стада и олени второго стада потерпели неудачу, распланировав
и поступив так, как они и поступили, с осторожностью сделав
своим обиталищем место рядом с наживкой ловца оленей, также
потерпели неудачу и не смогли освободиться от управления и
власти ловца оленей. Что, если мы сделаем своим обиталищем
место, куда ловец оленей и его помощники не смогут дойти?
И тогда, сделав так, мы будем есть еду не без осторожности
и не добираясь до наживки, которую разместил ловец оленей.
Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены,
мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, ловец оленей
не поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой
наживки». Так они и поступили.
Но
тогда ловец оленей и его помощники подумали: «Эти олени четвёртого
стада хитры и коварны, точно маги и волшебники. Они едят размещённую
наживку, притом мы не знаем, когда они приходят и уходят.
Что, если мы сделаем наживку, которая размещена так, что везде
и всюду на всей большой территории окружена плетёными изгородями?
Быть может, тогда мы увидим, где находится обиталище четвёртого
оленьего стада, куда они уходят прятаться». Они сделали так,
но не увидели обиталища четвёртого стада, того места, куда
те уходили прятаться. Тогда ловец оленей и его помощники подумали:
«Если мы напугаем четвёртое оленье стадо, то, будучи напуганными,
они напугают других, и так все оленьи стада оставят эту наживку,
которую мы разместили. Что, если мы будем относиться к четвёртому
оленьему стаду с безразличием?» Так они и поступили. Вот как
олени четвёртого стада освободились от управления и власти
ловца оленей.
Монахи,
я привёл вам этот пример, чтобы донести смысл. Смысл таков.
Наживка – это обозначение пяти нитей чувственных удовольствий.
Ловец оленей – это обозначение Злого Мары. Помощники ловца
оленей – это обозначение свиты Мары. Оленье стадо – это обозначение
жрецов и отшельников.
Жрецы
и отшельники первого вида ели еду без осторожности, добравшись
до наживки и материальных вещей мира, которые разместил Мара.
Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были опьянены,
они впали в беспечность. Когда они были беспечны, Мара поступил
с ними так, как считал нужным, из-за той самой наживки и тех
материальных вещей мира. Вот как жрецы и отшельники первого
вида не смогли освободиться от управления и власти Мары. Те
жрецы и отшельники, я говорю вам, – точно те олени первого
стада.
Жрецы
и отшельники второго вида подумали: «Те жрецы и отшельники
первого вида, действовав неосторожно, не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Что, если все мы будем держаться
в стороне от этой наживки и тех материальных вещей мира? Что,
если, держась в стороне от этого ужасающего наслаждения, мы
уйдём в дикие леса и будем жить там?» Так они и поступили.
Они были теми, кто ест [только] зелень; или просо; или дикий
рис; или обрезки шкуры; или мох; или рисовые отруби; или рисовую
накипь; или кунжутную муку; или траву; или коровий навоз.
Они жили на лесных кореньях и фруктах. Они кормились упавшими
фруктами.
Но
в последний месяц жаркого сезона, когда израсходовалась трава
и вода, их тела стали неимоверно истощены. Из-за этого они
утратили свою силу и подвижность. Когда они утратили свою
силу и подвижность, они утратили своё освобождение ума1.
С утратой своего освобождения ума они вернулись к той самой
наживке, которую разместил Мара, и к тем материальным вещам
мира. Они съели еду без осторожности, добравшись до [наживки].
Сделав так, они стали опьянёнными. Когда они были опьянены,
они впали в беспечность. Когда они были беспечны, Мара поступил
с ними так, как считал нужным, из-за той самой наживки и тех
материальных вещей мира. Вот как жрецы и отшельники второго
вида не смогли освободиться от управления и власти Мары. Те
жрецы и отшельники, я говорю вам, – точно те олени второго
стада.
Жрецы
и отшельники третьего вида подумали: «Те жрецы и отшельники
первого вида, действуя неосторожно, не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники второго
вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида потерпели
неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили,
с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Что, если мы сделаем своим обиталищем
место рядом с наживкой, которую разместил Мара, [рядом] с
теми материальными вещами мира? И тогда, сделав так, мы будем
есть еду не без осторожности и не добираясь до наживки, которую
разместил Мара, [не добираясь] до материальных вещей мира.
Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены,
мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не
поступит с нами так, как считает нужным, из-за этой самой
наживки и тех материальных вещей мира». Так они и поступили.
Но тогда
они пришли к тому, что стали придерживаться таких воззрений
как:
*
«Мир вечен» или «Мир не
вечен»; или
*
«Мир ограничен» или «Мир безграничен»; или
*
«Душа и тело – это одно» или
*
«Душа – это одно, а тело – это иное»; или
*
«Татхагата существует после смерти» или
*
«Татхагата не существует после смерти» или
*
«Татхагата и существует после смерти и не существует после
смерти» или
*
«Татхагата ни существует после смерти, ни не существует после
смерти»2.
Вот как жрецы и отшельники третьего вида не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники, я говорю
вам, – точно те олени третьего стада.
Жрецы
и отшельники четвёртого вида подумали: «Те жрецы и отшельники
первого вида, действуя неосторожно, не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники второго
вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида потерпели
неудачу, распланировав и поступив так, как они и поступили,
с осторожностью уйдя в дикие леса, также не смогли освободиться
от управления и власти Мары. Те жрецы и отшельники третьего
вида, подумав о том, как жрецы и отшельники первого вида и
жрецы и отшельники второго вида потерпели неудачу, распланировав
и поступив так, как они и поступили, с осторожностью сделав
своим обиталищем место рядом с наживкой, которую разместил
Мара, [рядом] с теми материальными вещами мира, также потерпели
неудачу и не смогли освободиться от управления и власти Мары.
Что, если мы сделаем своим обиталищем место, куда Мара и его
свита не смогут дойти? И тогда, сделав так, мы будем есть
еду не без осторожности, не добираясь до наживки, которую
разместил Мара, [не добираясь] до тех материальных вещей мира.
Сделав так, мы не станем опьянёнными. Когда мы не опьянены,
мы не впадём в беспечность. Когда мы не беспечны, Мара не
поступит с нами так, как считает нужным, из-за той самой наживки
и тех материальных вещей мира». Так они и поступили. Вот как
жрецы и отшельники четвёртого вида освободились от управления
и власти Мары. Те жрецы и отшельники, я говорю вам, – точно
те олени четвёртого стада.
И
куда не могут дойти Мара и его свита? Вот, будучи отстранённым
от чувственных удовольствий, отстранённым от неблагих состояний
[ума], монах входит [в первую джхану] и пребывает в первой
джхане, которая сопровождается направлением [ума на объект
медитации] и удержанием [на нём], с восторгом и удовольствием,
что возникли из-за [этой] отстранённости. Говорится, что этот
монах ослепил Мару, стал невидим Злому, лишив глаз Мары своей
возможности3.
Далее…
монах входит [во вторую джхану] и пребывает во второй джхане…
третьей… четвёртой джхане… Говорится, что этот монах ослепил
Мару, стал невидим Злому, лишив глаз Мары своей возможности.
Далее,
с полным преодолением восприятий форм, с исчезновением восприятий,
вызываемых органами чувств, не обращающий внимания на восприятие
множественного, осознавая: «Пространство безгранично», монах
входит в сферу безграничного пространства… сферу безграничного
сознания… сферу отсутствия всего… сферу ни-восприятия-ни-не-восприятия
и пребывает в ней. Говорится, что этот монах ослепил Мару,
стал невидим Злому, лишив глаз Мары своей возможности4.
Далее,
с полным преодолением сферы-ни-восприятия-ни-не-восприятия
монах входит в прекращение восприятия и чувствования и пребывает
в нём. И его пятна [загрязнений ума] полностью уничтожены
его видением мудростью. Говорится, что этот монах ослепил
Мару, стал невидим Злому, лишив глаз Мары своей возможности,
и пересёк привязанность к миру5.
Так сказал Благословенный. Монахи были довольны и восхитились
словами Благословенного.